Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его время

«У профессора Чаянова А.В. лицо несколько асимметричное – правая половина его несколько плоте и меньше левой <…>. Со стороны внутренних органов найдены явления микрокардиопатии: тоны сердца глухие, пульс 132 удара в минуту при нормальной температуре <…> зрачки сужены, вяло реагируют на свет <… > дрожание в веках и вытянутых пальцах <… > повышение поверхностных и глубоких рефлексов. <…> Жалобы: головокружение, провалы памяти, упорная бессонница, боли в затылочной части головы. <…> Заключение: Чаянов страдает резко выраженной неврастенией на почве переутомления и начинающегося склероза мозговых сосудов»[520].

В материалах следствия по второму делу Чаянова его сын Василий Александрович обнаружил таблицу вызовов на допросы. На них подсудимого водили 21 раз, каждый допрос длился много часов. Но в деле оказались протоколы только двух допросов. В них зафиксировано признание обвиняемого в том, будто и в ссылке он установил связи с правой оппозицией (то есть с бухаринцами); что занимался вредительством) что готовил теракты. Какими истязаниями заставили его подписать такие протоколы, можно только гадать. 3 октября Чаянов был приговорен к высшей мере, в тот же день расстрелян.

4.

Так как процесс по делу ТКП не был открытым, оно не имело такого громкого резонанса, как дело Промпартии или Меньшевистского центра. Оно стало рекордным по другим показателям. Ни с одного дела умельцы ОГПУ-НКВД не сняли такого числа урожаев. В последующие годы дело ТКП вновь и вновь открывали, втягивая новые группы обвиняемых.

Сохранились десятки письменных ходатайств Вавилова за арестованных, которых он лично знал. О том, как Николай Иванович относился к этим арестам, можно судить по доносу на него в ЦК ВКП(б) и лично Сталину вице-президента ВАСХНИЛА.С.Бондаренко и парторга Климова. Они «посчитали долгом большевиков» сообщить о том, что «когда ему [Вавилову] указали на безобразное положение филиала Всесоюзного института растениеводства в ДВК [Дальневосточная станция ВИРа], он, рассвирепев, заявил, что, когда там были Соболев и Савич (вредители), то дела шли

"блестяще”, – “это были честные, самоотверженные люди!”. Не было случая, чтобы Вавилов о ком-либо из установленных вредителей (Таланов, Максимов, Левитский и др.) сказал, что они преступники. Этим он всегда мешал нам правильно направлять настроение массы научных работников. Окружен он постоянно самой подозрительной публикой»[521].

В своих обращениях в ОГПУ Вавилов не мог ни «свирепеть», ни настаивать на невиновности обвиняемых. Он мог только характеризовать арестованных как научных работников, просить о скорейшем разбирательстве их дел и предлагать использовать их по основной специальности – не ради них самих, разумеется, а для пользы страны и народа. Благодаря его ходатайствам участь некоторых обвиняемых облегчалась, а непростое положение ходатая – усугублялось.

В секретной «Справке на Вавилова Николая Ивановича», в числе многих других, есть и такая «улика»:

«После ареста основных деятелей ТКП, ВАВИЛОВ принимал все меры к тому, чтобы добиться их реабилитации. Принимал от осужденных и их жен заявления, ходатайствовал об их освобождении, заявляя о невиновности арестованных, представив Яковлеву, арестованному впоследствии как врага народа, список на освобождение 44 человек»[522].

Стилистическая неграмотность этого абзаца может соперничать только с лживостью содержания. Приходится повторить: Вавилов, конечно, нисколько не сомневался в невинности арестованных, за которых ходатайствовал, но просить мог только о скорейшем рассмотрении их дел и предоставлении работы по специальности. В противном случае его ходатайства рассматривались бы как вмешательство в компетенцию ГПУ-НКВД и могли только ухудшить положение арестантов.

Через 10 лет после первой волны арестов по делу ТКП главарем мифической партии сделают Н.И.Вавилова. Ему предъявят показания бывших сотрудников и коллег. Некоторым из них его ходатайства спасли жизнь. Другим не помогли, их кости истлели в необозначенных братских могилах.

Зато показания, выбитые из них палачами, обрели бессмертие. Они содержались под грифом – хранить вечно\ Ходатайства Вавилова об облегчении их участи станут отягчающими обстоятельствами в деле самого Вавилова.

5.