Эта покорная тварь – женщина

Эти знаменитые письма изданы мисс Теннисон Джессе в виде книги приложений к материалам процесса. Маделейн уничтожила хранившуюся у нее часть переписки, и из писем Л’Анжелера остались лишь некоторые копии, которые он сохранил. Но хитрый юноша сохранил каждую строку, которую она ему написала. Ее письма были опубликованы в 1S57 году и стали доступны каждому любопытному читателю — это было американское издание, без купюр, сенсационное далеко не в юридическом плане. Наивные в сексуальных вопросах, их можно назвать неделикатными, но считать их порнографией абсурдно. Всему виной их нетрадиционная прямота, а в эпоху королевы Виктории не было принято называть вещи своими именами. «Подобная прямолинейность,— замечает мисс Теннисон Джессе,— со стороны молодой женщины просто шокировала. Для того времени это шокировало бы и в том случае, если бы они были женаты. Заниматься любовью считалось таинством провидения, необходимым для джентльмена, и которое хорошая жена воспринимала как обязанность. Это не языческий праздник, каким он был для Маделейн».

Если фразы Маделейн иногда были несветскими, то ответы ее возлюбленного, насколько мы можем знать, были абсолютно ханжескими — это удивительно для его возраста и происхождения. Например, так называемое совращение произошло в саду в Ровалейне одним июньским вечером 1S56 года. Когда они расстались, Маделейн написала ему длинное письмо с удивительной датой: «Среда, 5 часов утра», в котором она упоминает этот эпизод с таким излиянием: «Скажи мне, милый, ты сердишься на меня за то, что я позволила тебе это сделать, я очень плохо поступила? Думаю, нам нужно было подождать, пока мы поженимся. Я всегда буду помнить тот вечер...» На это Л’Анжелер отвечает, также очень пространно: «Я не сержусь на тебя, что ты мне позволила, Мими, но мне грустно, что так произошло. У тебя не хватило твердости. Нам в самом деле следовало подождать до свадьбы, Мими. Это было очень плохо. Я с сожалением вспоминаю тот вечер». Упрек «Мими» за ее моральную слабость — довольно характерный штрих.

Хотя резкая критика лордом судьей-клерком тона этих писем могла устроить самую суровую девственницу, все же постановка обвинения перед присяжными была куда более сложной задачей. Но лорд мог быть милосердным, как свидетельствует другое дело, на котором он председательствовал — процесс над доктором Смитом из Сент-Фергуса в 1854 году за убийство друга, молодого фермера, чью жизнь он вначале застраховал и собирался извлечь прибыль после убийства — около 2000 фунтов. Вопреки чертовски убедительным доказательствам, судья подвел присяжных к оправдательному приговору на основе «недоказанности»; и присяжные покорно подчинились. Существует неизменная традиция, что судья-клерк является не только хорошим юристом, но и тонким знатоком женских прелестей, а у этой Маделейн была такая красивая ножка, заметно проступавшая через модный тогда кринолин... Но подобная практика была недоступна для доктора из Сен-Фергуса.

Признательность не относилась к сильным сторонам Маделейн; лорда судью-клерка, которому она в основном была обязана своим оправданием, она потом описывала как «скучного старика». Она демонстрировала невообразимую выдержку на суде в то время, когда всех лихорадило от волнения. Записано, что после обращения лор- да-прокурора к суду ее спросили, что она по этому поводу думает. «Когда я услышу председателя адвокатской камеры, я вам скажу,— невозмутимо отозвалась она,— я не собираюсь высказывать своего мнения, пока не услышу обе стороны!»

***

«Думаю, не вызывает сомнений, что изъятие судом из рассмотрения (два голоса против одного) дневника Л’Анжелера было определяющим фактором на процессе. Если бы присяжным было позволено увидеть оставленные рукой покойного отметки о двух встречах с Маделейн, предшествующих первым двум его приступам. дело наверняка обернулось бы против нее. Последняя запись в дневнике была датирована субботой, 14 марта. А обвинитель считал, что свою последнюю смертельную дозу он получил от нее в субботу, 21 числа. Теоретически можно быть уверенным, что в тот вечер они встречались. Он поспешно вернулся из Аллан-Бридж после ее срочного приглашения. Известно, что он вышел из дома, и его видели поблизости от ее дома. Но юридически их встреча не была доказана. Аналогично, относительно двух его первых приступов также не было доказательств их встреч. Именно дневник мог восстановить недостающее звено.