Читаем Этажи. Созвездие Льва полностью

Не увидишь закат, не коснешься ногами песчаного дна озера. Не почувствуешь вкуса горячего чая. Не посмеешься с какой-то глупой шутки, не смахнешь слезу над книгой. Какая это была книга? Какая-то детская сказка, Принц? Почему ты плачешь? Нет, я не плачу, просто в глаз попало. Мне мама в детстве читала нечто похожее. Лев, откуда это у тебя? Да не помню, вроде подарил кто-то. Чарли, я не знал, что ты такой сентиментальный. На себя посмотри, господин романтик! Я романтик? Ага, еще какой…

Ты сплел венок из тех оранжевых цветочков. И щекотал меня травинкой, когда я пытался задремать! Вот и как с тобой быть? Ладно, ладно… Так, ты опять? Зря я тебе сказал, что боюсь щекотки!

А сейчас я, хех, умираю. Наверное, надо сказать… Пока? Что обычно говорят, когда уходят?..


Сознание медленно покидало бледное тело. Картинка перед глазами стала мутной, и…


И вдруг Принц услышал чье-то пение. Совсем неподалеку.

Может, ему кажется? Да нет, вроде отчетливо слышно… И этот приятный ласковый голос становится все ближе и ближе…


Холод все окутал сперва,

И все попрятались в своих домах.

Когда-то зеленый лес

Под тенью врагов совсем исчез,

Но она с друзьями,

Кем были славные звери…


— Королеву пчел и людей одолели… — Допел Принц, вспоминая старую мелодию умирающей Стеллы. — Теперь песня живет их рассказами об истории зверя с лапами грязными…


Последние силы покинули его, и он потерял сознание.


Глава вторая.

Величество!


Скрип двери. Кто-то прошелся по деревянному полу, ругнулся, кидая в камин сухие поленья. За окном что-то шуршало, или капало… С закрытыми глазами было сложно определить.

Пахло хвоей, чем-то горячим и пряным. От колючего пледа отдавало теплом… Что-то мурчало прямо на животе у Принца. Что-то живое.

Он открыл глаза. Прямо над ним висел низкий деревянный потолок, сам он лежал на чем-то не особо мягком. Принц приподнялся на локтях, чуть не спугнув кого-то пушистого. У животного было продолговатое тельце, белый мех и узкая вытянутая мордочка с большими глазами. Существо походило на барашка, правда без обыкновенной овечьей шерсти, а также нетипично маленького размера. Малыш встревоженно вилял длинным кошачьим хвостом, лежа на Принце. Однако, заметив, что тот очнулся, симпатичное нечто спрыгнуло на пол, убежало, цокая серебряными копытцами.

— Что, проснулся, малыш?

Принц обернулся на голос. У играющего огнями камина сидела невысокая девочка, закутанная в темно-зеленый платок. Из-под подола длинного платья высовывались громоздкие ботинки.

В ней, казалось, не было ничего особенного. Если не считать массивных рогов, венчающих кучерявую голову. Принц насторожился.

— На, — девчонка протянула белому существу наполненную чем-то ладонь, — Правда, я супчик сварить хотела-а… Ну, посмотрим, может у меня еще есть этого…

Судя по всему, хозяйка дома не заметила, как Принц проснулся. Она обращалась к своему питомцу. Поэтому юноша сам решил обратить на себя внимание, кашлянув в кулак.

Незнакомка обернулась. У нее было довольно миловидное лицо с большими карими глазками.

— О, и ты проснулся, высочество. — Обрадовалась она. — Жевьен не помешал тебе спать?

— Жев…Жевьен? — Нахмурился Принц.

— Да. — Девушка потрепала своего недо-барашка по пушистой голове.

— Что это за зверь?..

— О, ты разве не видел фелисава? Хотя, откуда ты мог видеть, величество, они же довольно редкие теперь, а ты из замка не выходишь…

Принц хлопал глазами.

— А, так ты, наверное, не знаешь и меня тоже! — Девчонка хлопнула себя по лбу.

Она порывистым шагом подошла к Принцу и протянула руку, поспешно заправляя выбившуюся прядь волос.

— Теле. Не такая редкая, как фелисава, но ты обо мне тоже не мог узнать. Я же живу в лесу!..

— Принц… — Юноша рассеянно пожал протянутую ладошку Теле. Она внезапно рассмеялась.

— Я знаю, кто ты, величество. Ты не понял этого что ли? Ну ладно. Я, хоть и живу в глуши, многое знаю. Слушай… Почему ты тут оказался? Честно говоря, мне было нелегко тащить тебя сюда… Да ты ж еще замерз, чуть ли не на смерть! Вот скажи мне: ты куда в такой холод вышел в легкой рубашечке? И почему один? Или у нас величеств уже никто не сопровождает?

— Подожди… Теле… — Принц сел в кровати. — Неужели ты не знаешь, что происходит в Стелле?

— Нет… — Девушка рассеянно теребила ткань юбки. — Понимаешь, меня довольно долго там не было. Я ж… Ну… иногда я живу в разных местах. Я только недавно перебралась в эту часть леса. И мне ходить в Стеллу просто так не нужно было…

— А зачем… сюда перешла?

Теле запнулась. Некоторое время на ее лице повисло то ли недоумение, то ли странная задумчивость.

— И тебя не удивляет, почему резко стало так холодно? — Принц с подозрением выгнул бровь.

— Ну… Я вот как раз и хотела узнать… — Улыбнулась девушка. — Ну так что случилось-то?


Перейти на страницу:

Похожие книги

О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство
Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019
Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019

Что будет, если академический искусствовед в начале 1990‐х годов волей судьбы попадет на фабрику новостей? Собранные в этой книге статьи известного художественного критика и доцента Европейского университета в Санкт-Петербурге Киры Долининой печатались газетой и журналами Издательского дома «Коммерсантъ» с 1993‐го по 2020 год. Казалось бы, рожденные информационными поводами эти тексты должны были исчезать вместе с ними, но по прошествии времени они собрались в своего рода миниучебник по истории искусства, где все великие на месте и о них не только сказано все самое важное, но и простым языком объяснены серьезные искусствоведческие проблемы. Спектр героев обширен – от Рембрандта до Дега, от Мане до Кабакова, от Умберто Эко до Мамышева-Монро, от Ахматовой до Бродского. Все это собралось в некую, следуя определению великого историка Карло Гинзбурга, «микроисторию» искусства, с которой переплелись история музеев, уличное искусство, женщины-художники, всеми забытые маргиналы и, конечно, некрологи.

Кира Владимировна Долинина , Кира Долинина

Искусство и Дизайн / Прочее / Культура и искусство