Читаем Этажи. Созвездие Льва полностью

Ластор вышел в другую комнату. Тогда Принц осторожно выступил из укрытия. Честно говоря, он как-то разуверился в своем предыдущем плане, потому что изначально хотел прижать Ластора и поговорить с ним начистоту, но, увидев его, испытал какое-то странное чувство, от которого сперло дыхание и кровь отхлынула от лица. Так что теперь он растерянно осматривался, не зная, что предпринять.

Помещение было погружено в полумрак. Тут стояла пара странных предметов, письменный стол, тумба с одеждой, зеркало. Столик с тыквой…

Принц подошел к ней. Тыква вся блестела, будто покрытая чем-то. Определенно с ней было что-то не так, но юноша не мог понять, что именно.

Тут был проход в еще одну комнату, совсем темную. В ней стоял обеденный стол и два стула. Для Ластора… И для кого? Принц прошел еще дальше и увидел двуспальную кровать, книжный шкаф, два занавешенных окна. Все для продолжительного проживания. Но для одного Ластора вещей что-то уж слишком много…

Принц вернулся в переднюю комнату, замешкавшись. Ластор долго не появлялся, но… Кажется, он с кем-то разговаривал? Юноша прислушался…


— Прости, еще немного, я все исправлю… — Шептал он, видимо, стоя на коленях. — Я нашел спасение для нас обоих…


Принц медленно зашел туда, откуда слышался взволнованный монолог, и остолбенел.


Ластор сидел перед стеклянным саркофагом, под которым лежало бледное тело в воздушной белой сорочке. Тело… Королевы.

Сверху на него падал серебряный свет из-под сине-прозрачного купола-крыши, сквозь которую было видно голубую точку незыблемой звезды — Ире-Долоре. Ее блик отражался на саркофаге, под коим было настоящее лицо… Настоящее лицо Королевы. Без всяких сомнений — это была она. Не иллюзия, не сонный призрак Принца…


— Что это? — Спросил Принц каким-то не своим голосом.

Ластор вздрогнул и повернулся к нему.

— Как ты сюда пробрался?

— Что это такое, Ластор?

Регент поднялся и возвысился над Принцем. Однако последний решимости не терял. У него гулко стучало сердце, однако он понял, что лучше постараться быть хладнокровным, несмотря на то что увиденное выбило его из колеи.

— Ты не узнаешь свою мать? — Спросил Ластор ледяным голосом. Его лицо как-то странно дернулось, будто от тика.

— Узнаю. Но… что она делает здесь, когда ей положено быть в склепе? Точнее… Точнее ее телу?

— Глупый мальчишка… Какого черта ты увязался за мной?

Принц заметил, что Ластор нервничает. Холодные капли пота выступили на лице мужчины, он… дрожал?

— Мой друг погиб из-за ВАС, я прав? — Зло процедил Принц, делая шаг вперед. Ластор, внезапно, отступил.

— И что с того?

— Зачем вам потребовалось нас травить? — Принц чувствовал, как горят его щеки, горло сдавливают эмоции. Но он еще держал себя в руках.

— Как будто у меня был выбор! — Вдруг хрипло сорвался мужчина.


Слушая эхо его отчаяния, расползающееся по стенам маленьких помещений, Принц непонимающе уставился на мужчину.

Глаза Ластора округлились, сам он как будто весь съежился. На мокрый лоб упали пряди сальных волос.

— Это еще что значит? — Голос Принца предательски дрогнул, однако вид он сохранял самый непоколебимый.

— Это она так хотела, она! — Восклицал Ластор. — Я не мог… Я говорил ей, что я не могу решиться на это…

— Кто «она»?

— Королева!

— Что?.. — Принц криво улыбнулся. — Выражайтесь яснее…

— Королева хотела избавиться от тебя. — Ластор вытирал мокрое лицо. — Понятно?

Мужчина в ярости прошелся по комнате, громко топая. Он свирепо дышал и покачивался, будто его тело пронзала странная лихорадка.

— С чего бы это? — Не поверил Принц.

— Да потому что… — Ластор присел на тафту рядом со стеной и уронил лицо на ладони, вздохнул. — Это все был прекрасный план, просто потрясающий план… Но все разрушилось из-за тебя. Я не хотел быть «злодеем», а сейчас… Сейчас мне уже не очистить свое имя. По моей вине кто-то погиб, ты думаешь, что я должен ликовать, что убил эту твою подружку?

Принц не мог понять перемену в поведении Ластора, но он сам был на себя не похож. Отросшие черные волосы спадали ему на лоб, взгляд безумный. Где вся та пугающая холодность?..

— С самого начала… Когда мы еще были молодыми… Ты знаешь ведь, твоя мама на столько не выглядит, но ей больше тридцати. Что уж! Королевская особа. Мы встретились с ней, когда ты еще был младенцем. Я устроился на службу, только устроился, а потом… Я увидел ее и больше не мог жить без этой женщины.

Принц потерял дар речи.

— И она не могла без меня. — Продолжал Ластор. — Да, она, будучи уже замужней, с ребенком, полюбила меня. Так уж вышло.

— Это ложь…

— С того момента Королева стала придумывать план, как бы нам с ней быть вместе, ведь скрывать наши отношения было все тяжелее и тяжелее. Тогда она и решилась подстроить свою смерть, чтобы мы с ней могли сбежать на другой этаж. Однако, все было не так просто, потому что жить долго не на своем этаже нельзя… Тогда мы узнали о легенде, мол, на королевском поле время от времени вырастает тыква, из которой можно сделать магический эликсир. Он исполнит любое желание. Мы решились создать свой этаж, как только найдем такую тыкву…

Перейти на страницу:

Похожие книги

О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство
Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019
Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019

Что будет, если академический искусствовед в начале 1990‐х годов волей судьбы попадет на фабрику новостей? Собранные в этой книге статьи известного художественного критика и доцента Европейского университета в Санкт-Петербурге Киры Долининой печатались газетой и журналами Издательского дома «Коммерсантъ» с 1993‐го по 2020 год. Казалось бы, рожденные информационными поводами эти тексты должны были исчезать вместе с ними, но по прошествии времени они собрались в своего рода миниучебник по истории искусства, где все великие на месте и о них не только сказано все самое важное, но и простым языком объяснены серьезные искусствоведческие проблемы. Спектр героев обширен – от Рембрандта до Дега, от Мане до Кабакова, от Умберто Эко до Мамышева-Монро, от Ахматовой до Бродского. Все это собралось в некую, следуя определению великого историка Карло Гинзбурга, «микроисторию» искусства, с которой переплелись история музеев, уличное искусство, женщины-художники, всеми забытые маргиналы и, конечно, некрологи.

Кира Владимировна Долинина , Кира Долинина

Искусство и Дизайн / Прочее / Культура и искусство