Эти бурные чувства

Рома переглянулся с Лауренсом и покачал головой. Когда Веня и Маршал разговаривали между собой, встревать было бесполезно. Когда они вместе не замышляли каверзы, между ними неизменно шла перебранка. Они почти всегда пререкались из-за сущих пустяков, не стоящих таких долгих споров, однако это не мешало им спорить до посинения.

– В общем, – сказал Лауренс, когда в их перепалке наступила секундная передышка, – с теми ресурсами, которые у нас есть, мы, вероятно, находимся в более выгодном положении, чем шанхайские больницы. Я бы с удовольствием попробовал разработать лекарство от этой болезни, если тебе угодно.

– Да, конечно. Это было бы замечательно. Спасибо, Лауренс…

– Не спеши благодарить меня. Я не смогу найти средство от этой странной паразитарной инфекции без вашей помощи, молодые люди.

– Мы сделаем все, – заверил его Рома.

– Мне нужно будет провести эксперименты. – Лауренс задумчиво кивнул. – Вы должны найти мне живую жертву этой инфекции.

– Живую… – начал было Маршал, но Рома ткнул его локтем в бок.

– Мы постараемся, – быстро сказал он. – Спасибо, Лауренс. Я правда очень вам благодарен.

Когда Лауренс нехотя кивнул, Рома сделал знак Вене и Маршалу следовать за ним, и они трое вышли из лаборатории. Рома радовался тому, что Маршал ухитряется сдерживаться, пока они идут по коридорам, но, когда они наконец оказались на тротуаре, тот вскипел.

– Какого черта? Как мы, по-твоему, сможем раздобыть для него живую жертву этой хвори?

Рома вздохнул, засунул руки в карманы и двинулся в сторону штаб-квартиры Белых цветов. Веня следовал за ним, а Маршал, которого переполняла энергия, забежал вперед и начал пятиться задом.

– Ты споткнешься о какой-нибудь камешек, – предостерег его Венедикт.

– Ты действуешь мне на нервы, – добавил Рома.

– Мы не сможем узнать, что человек стал жертвой этого помешательства, пока он не начнет отдавать концы, – продолжал Маршал, не обращая внимания на их слова. – А когда это случится, как предотвратить его смерть, пока мы не доставим его в лабораторию?

На мгновение Рома закрыл глаза. А когда открыл их снова, у него было такое чувство, будто его веки весят тысячу тонн.

– Не знаю.

У него все больше болела голова, и он почти не участвовал в разговоре. Когда они дошли до главного здания Белых цветов, он невнятно попрощался. Венедикт и Маршал недоуменно посмотрели на него, затем разошлись, и каждый направился к себе. Его друзья простят его, ведь когда ему бывает нужно подумать, он всегда замолкает. В этом городе шум, что невозможно расслышать даже собственные мысли.

Рома закрыл парадную дверь. Ему нужна тишина, чтобы придумать план.

– Рома.

Он поднял голову, поставив ногу на первую ступеньку лестницы. На площадке второго этажа стоял его отец и сверлил его взглядом.

– Да?

Не говоря ни слова, господин Монтеков протянул руку с листком бумаги. Рома подумал, что отец спустится ему навстречу, когда он начнет подниматься, но тот остался стоять на месте, вынуждая Рому взбежать по ступенькам, чтобы не заставлять его ждать.

На листке были написаны имя и адрес.

– Найди его, – с презрительной усмешкой сказал господин Монтеков, когда Рома поднял глаза, ожидая объяснений. – Согласно моим источникам, за этим идиотским помешательством могут стоять коммунисты.

Рома сжал листок.

– Что? – удивленно спросил он. – Они же уже много лет пытаются получить от нас поддержку…

– И, поскольку мы постоянно отказываем им, – перебил его отец, – они сменили тактику. – Они пытаются устроить тут свою революцию, сокрушив нашу силу до того, как мы им помешаем. Останови их.

Неужели все так просто, и во всем виновата политика? Если истребить бандитов, некому будет сопротивляться. Если заразить рабочих, гнев и отчаяние сделают их восприимчивыми к любой революционной пропаганде. Проще простого.

– Как же я смогу остановить целое политическое движение? – пробормотал Рома, мысля вслух. – Как я…

Отец с силой ударил его костяшками пальцев по голове. Рома отшатнулся, чтобы избежать второго удара. Глупо было размышлять вслух там, где отец мог его услышать.

– Я же дал тебе его адрес, – рявкнул господин Монтеков. – Иди. И выясни, насколько верно то, что мне сообщили.

С этими словами его отец повернулся и снова скрылся в своем кабинете, захлопнув за собой дверь. Рома остался стоять на лестнице, держа в руке листок бумаги и чувствуя, что его головная боль стала еще сильнее.

– Ладно, – с горечью пробормотал он.

* * *

Кэтлин шла по набережной, медленно ступая по твердому граниту. Здесь, вдалеке от порта, было почти тихо, его разноголосый гвалт сменился звуками, доносящимися с верфей и из помещений лесоторговых компаний, в которых рабочий день подходил к концу. Почти тихо, но не покойно. В Шанхае нигде не бывает покойно.

– Лучше поторопись, – пробормотала она себе под нос, посмотрев на свои карманные часы. Скоро солнце начнет заходить, а после наступления сумерек у реки Хуанпу бывало холодно.