Этика без дураков. Циничные наблюдения, страшные теории и эффективные практики

Повторю эту страшную фразу, чтобы не было недомолвок. В описанном смысле мира морали, конечно, нет. Как автономного мира со своими законами, не сводимыми к законам мира физического. А как некий эмерджентный уровень описания поведения в едином мире – мораль есть. Если кто-то займет у меня денег и не отдаст, я скажу, что это моральный урод. Это осмысленная фраза, и она неплохо описывает ситуацию. Но от того, что кто-то моральный урод, мир моральных идей (в смысле Канта или Платона) не пробуждается к автономному существованию. Как сказали бы философы, субстанция едина, монизм рулит. Немного перефразирую Демокрита: есть только атомы, пустота и иногда – живущее на них знание. Время от времени кое-что, происходящее с этим знанием, уместно описать в терминах этики, как уместно описать что-то в терминах химии или биологии.

И да, я знаю, есть старинное философское убеждение: ничто в сфере должного нельзя вывести из сферы сущего. Можно привести какие угодно факты о том, как устроен мир и как ведут себя люди. Но отсюда нельзя вывести, как людям следует себя вести. Это старое почтенное убеждение, его держались многие – например, такой симпатичный мне автор, как Дэвид Юм. Но я бы поспорил. Повторюсь: мир един.

Подойдем к вопросу с фланга. Можно придерживаться каких угодно идей и моделей поведения – в зависимости от них с телом, которое их придерживается, случатся разные вещи. Не все они телу понравятся. Некоторые модели даже приведут к тому, что тело исчезнет. Это пока что событие в сфере сущего, не так ли?

Отсюда один шаг в сферу должного.

Простой шаг: счесть ложными те идеи, с которыми тело страдает и исчезает.

Мы его делаем. Многие старинные философы в этом месте ехидно спросят: а какие у вас основания его делать? Ну хотя бы такое: мнения тел, которые исчезают, исчезают вместе с ними. Мы правы просто потому, что мы есть – на фоне тех, кого вследствие их менее совершенного знания уже не стало. Или вот еще: мы не хотим страдать. Даже не так: мы признаем, что возникли существами, которые не хотят страдать. Это сфера фактов, пока без всяких моральных примесей. Но, сказав А, мы уже логически говорим и Б. Без всяких сказок, какая-то мораль отсюда уже следует. И она не столько изобретается, сколько исследуется и расследуется.

Наконец, я не настаиваю. Если кому-то нравится думать, что существуют два мира, – живите на два мира. Страдайте вволю, исчезайте на здоровье – дело ваше. Когда все, кому сильно надо, исчезнут – я повторюсь. Эволюция засчитает победу моей стороне так, как это иногда бывает в спорте: ввиду неявки команды противника.

Глава 17

В среднем добро побеждает

Потусторонняя логика. – Предательство по уму. – Репутация меняет все. – Хорошая программа оставляет потомство. – Основной вопрос этики.

Вспомним «партию метафизиков». Ту, которая принципиально не учит пользе, радости и прочим второстепенным вещам. Как правило, она учит долгу. Но если долг не везет к пользе того, кто ему следует… Половина метафизики возникает вот здесь – если в нашем мире не ведет, значит, где-то еще везет. Иначе мы живем в адском мире, где порок торжествует и добродетель попираема. Мы не можем жить в адском мире. Значит, существует иная жизнь – хотя бы ради подведения баланса, с которым мы готовы согласиться.

Нет ощущения, что это несколько чудная логика? С ошибками, которые можно разбирать в средней школе? Но вообще-то это в духе кантианства, и это не худшее, что есть в философской классике.

Давайте уточним. В нашей «этике дорожного движения» тоже ничто не ведет к пользе и радости гарантированно для всех, кто едет по правилам. Но есть корреляция между уважением к определенным правилам (далеко не ко всему, что люди могут принять за этику!) и выбором того, что обычные люди обычно хотят от жизни. Ради этой корреляции, малозаметной каждую минуту, но значимой по итогу, правила лучше соблюдать. Но гарантий нет. И исключения бывают вопиющи. Можно всех предать, продать, троих убить, дюжину изнасиловать – и прожить долгую счастливую жизнь уважаемого человека. Можно быть святым, получив за это позорную жизнь и тяжкую смерть, житие многих святых как раз об этом. Это яркие истории, но важны не они, а статистические массивы. На них видно, что этичность как стратегия предпочтительнее ее отсутствия. Конечно, со всеми оговорками: вдолгую, в среднем и т. д. Но любые правила работают именно так. Конкретно один раз, прожив двадцать минут по правилам, можно и облажаться. Но за двадцать лет они обычно дают преимущество.