Этика без дураков. Циничные наблюдения, страшные теории и эффективные практики

В третьем турнире условия были приближены к биологической эволюции. Выигрышный фонд переводился из набранных очков в число «потомков», которых оставляли программы. И в следующих турах играли уже как бы новые поколения, схема та же – каждый играл с каждым. Чем успешнее была программа, тем больше своих копий она оставляла в будущем. Играя друг с другом, они могли плодиться дальше (при условии, конечно, что программа сама с собой играла в игру типа «вин-вин»). Борьба была сложнее, «зло» сопротивлялось дольше, но в итоге «злые гены» покинули популяцию. Они оказались, как пишет Докинз, эволюционно неустойчивыми.

Дальше он переходит от компьютерной модели к живой природе и видит там схожие игры. Животные кооперируются в рамках естественного отбора, и даже растения ухитряются играть в «Итерированный парадокс заключенного» так, как следует по теории!

Это поразительные выводы и, кажется, переворот для моральной философии. То, что веками не могли объяснить лучшие философы («как возможно добро»), получало объяснение откуда не ждали – со стороны математики и биологии.

Это делало лишним слишком многое в философской библиотеке. Со стороны библиотеки было выгодно экспериментов не замечать и жить в мире, где таких моделей не существует. И большинство философов, кажется, не заметили. Моралисты поступили аморальным способом, как только им представилась такая возможность. Компьютерные программы были честнее…

Глава 18

Модель добра и бес метафизики

«Сверхъестественное внутреннее чувство». – Кто наследует землю? – Паразиты, кошки и мышки.

Мы только что подобрались к объяснению большой тайны. Веками было непонятно, откуда берется «совесть». И у Иммануила Канта есть выражение: «сверхъестественное внутреннее чувство». Оно нравилось другому философу, Мерабу Мамардашвили, он специально его разбирал. Его восхищала, как говорил сам философ, точность формулировки – нечто одновременно было глубоко внутренним и сверхъестественным.

Мир все больше расколдовывается со временем. В 20 лет я увлеченно читал метафизические трактаты. Если бы я читал другие книги, там было бы просто объяснено, откуда что берется, включая и совесть, – и там, поверьте, нет ничего сверхъестественного. Проявления эмпатии есть уже у высших приматов. Потом включаются культура, мутации наших идей, случайность, адаптация и отбор. Более-менее вся «этика» объясняется в рамках этой модели. Нет того, что приходило бы из иных измерений, чтобы сделать игру, хотя оно всегда виделось философам, не говоря уже о мистиках, религиозных мыслителях и т. д. Все проще.

Этика адаптирует.

Этические правила – разновидность нашего знания, и с ней обстоит так же, как со знанием вообще. Знание – это то, что адаптирует, можно перевернуть тезис и сказать еще жестче – что адаптирует, то и знание. Иначе оно было бы невозможно.

Поведение, уцелевшее в отборе, дает его носителю какие-то преимущества. Либо в выживании, включая наращивание ресурсов. Либо в размножении, причем не себя, конечно (если меня клонировать, то меня не станет двое – я не буду считать собой того парня), а знания, фенотипом которого является данное тело с его активностью. Миллионы лет размножаться означало передавать далее свои гены, с появлением культуры появилось еще одно игровое поле. Со временем оно становится все важнее. Успешная передача важных идей оставит в будущем бо́льший след, чем создание лишней пары потомков в популяции. Наконец, преимущество может быть данным в ощущении: в одном состоянии живется счастливее, чем в другом.

Полагаю, этичное поведение дает статистическое преимущество во всех трех смыслах. Не гарантию, но шансы, которые лучше подобрать, чем пройти мимо. Заметьте, я сейчас не говорю, что такое этичное поведение, какое там содержание. Конечно, это коррелирует с тем, что было нашей моралью последние тысячелетия. Однако нашей моралью было много чего, поэтому по содержанию будем уточнять далее. Но даже наименее удачные моральные кодексы – обычно все же удачнее, чем обратное

им поведение, или поведение без ограничений, или поведение со случайными ограничениями (например, подкидывание монетки всякий раз, когда мы в затруднении).

Будь это не так, носители моральных норм не могли бы скопировать нормы в будущие поколения.