Этика Нового Завета

Конечно, такое преображение общины происходит не только в силу человеческой изобретательности. Апостол подчеркивает: «Это исходит от Господня Духа» (2 Кор 3:18). Церковь идет на новые и дерзновенные интерпретации Писания только потому, что она полагается на действие Святого Духа в общине, - как обещано в самих новозаветных текстах (см. также 1 Кор 2:6-16; Ин 16:12-15). Дух делает из общины неожиданное метафорическое отражение библейских рассказов и тем самым проливает новый свет и на тексты. Такое действие Духа невозможно предсказать и трудно распознать. Однако церковь, которая попытается отрицать его или помешать ему, оказывается в удушающих объятиях «буквы» (gramma, 2 Кор 3:6) и теряет способность слышать Слово Божье. Иначе говоря, в конечном счете метафоры пишет Бог.

Так мы подходим к последнему аспекту нашей задачи: правильное прочтение Нового Завета происходит лишь там, где воплощено Слово. Мы узнаем смысл текста, только если откроемся его действию и он изменит нас[25]. Вот почему Джордж Стайнер определяет герменевтику как «осуществление активного понимания»[26]. Герменевтическая задача не заканчивается на анализе и комментарии. Правильно интерпретировать текст - значит, обратить его в действие, исполнить его так, чтобы наши интерпретации стали «рискованным выбором»[27]. Как доказывает Николас Лэш, «фундаментальная норма христианской интерпретации Писания - жизнь, деятельность и организация верующей общины»[28].

Это, в частности, означает, что интерпретация Нового Завета не может быть сугубо индивидуальным делом. Слово воплощается в теле Христовом - Церкви. Герменевтика - это обязательно общинная деятельность[29]. Лэш говорит:

Исполнение Писания - жизнь Церкви. Отдельно взятый человек не более способен исполнять эти тексты, чем квартет Бетховена или трагедию Шекспира[30].

Те интерпретаторы, которые не только признают важность общины, но и реализуют в ней Писание, способны на гораздо более глубокое и тонкое понимание текста.

Конечно, это парадокс: мы можем понять Писание только тогда, когда увидим его исполнение. Разве понимание не предваряет действие? На этот вопрос можно ответить двояко.

Первое. Мы начинаем не с нуля. Новозаветные тексты не нашли вчера в запечатанной пещере: мы - наследники общины, которая их читала и претворяла в жизнь на протяжении девятнадцати веков. Да, наша интерпретация остается нашей собственной интерпретацией, - как любая новая постановка «Короля Лира» (пример Лэша) будет свежим плодом таланта и вдумчивости актеров. Однако в своих толкованиях мы стоим на плечах тех, кто жил до нас. Мы знаем, как освещала смысл текста жизнь многих наших предшественников. Как любит говорить Стэнли Хауэрвас, «жизнь святых - герменевтический ключ к Писанию».

Второе. Любой человек, который участвовал в театральной или музыкальной постановке или хотя бы играл в спортивной команде, знает, как отличается групповое исполнение от индивидуальной репетиции. Во взаимодействии с другими исполнителями к концу пьесы мы узнаем то, чего не знали раньше. В лучшем случае при серьезном исполнении великого текста мы узнаем нечто не только о тексте, но и о себе[31].

Новый Завет постоянно настаивает на необходимости воплощения Слова. Обратим внимание на последовательность глаголов:

Представьте тела ваши в жертву живую [Услышьте метафору!]... Преобразуйтесь... чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная (Рим 12:1-2).

Познание воли Божьей следует за подчинением и преображением общины. Почему? Потому что до тех пор пока мы не увидим, как можно прожить текст, мы не поймем, что он значит. Пока мы не увидим действие среди нас силы Божьей, мы не узнаем, о чем читаем. Таким образом, важнейшая герменевтическая задача - формирование общин, старающихся жить по Слову[32].

4. РОЛЬ ВЕТХОГО ЗАВЕТА В НОВОЗАВЕТНОЙ ЭТИКЕ

Кто-то может поинтересоваться: не означает ли эта книга по новозаветной этике, что Ветхий Завет функционально выводится за пределы канона? Может быть, она, в криптомаркионитском духе, умаляет Израиль и Писания Израилевы? Никоим образом! Однако этот вопрос важен, и на него необходимо обстоятельно ответить.

Мое первое оправдание - многогранность проблемы. Очень трудно разработать цельную нормативную этику даже на основании Нового Завета, - что уж там говорить о Завете Ветхом! Если нам удастся сформулировать убедительную новозаветную этику, то следующим логическим шагом будет попытка рассмотреть, как она вписывается в более широкий канонический контекст. Однако этой задачи я пока перед собой не ставил[33].

Тем не менее мы не можем полностью сбрасывать Ветхий Завет[34] со счетов. Мы должны решить, какое место он занимает в процессе этической рефлексии. И я предлагаю троякий ответ на эту проблему.