Этим утром я решила перестать есть

— Следить за едой в твоем возрасте неплохо, но самостоятельно садиться на диету не всегда хорошо. Это может вызвать тяжелые заболевания. Я должна предупредить твоих родителей. Им надо быть повнимательней к тебе и, если это необходимо, обратиться к специалисту.

— Ну нет! Об этом не может быть и речи! Все хорошо, я вас уверяю! Я прекрасно себя чувствую!

Про себя я думаю: «Болтай-болтай… Еще один или два килограммчика, я еще не добилась своей цели».

Но, когда цель в виде еще одного потерянного килограмма достигнута, мне этого мало. Я продолжаю. Еще чуть-чуть уменьшить объем бедер, еще один килограмм — и я остановлюсь.

Как-то на перемене в школьном дворе моя лучшая подруга тоже пыталась меня переубедить.

— Послушай, Жужу, так ты великолепна! Прекращай!

— Я хочу хотя бы до пятидесяти пяти дойти.

На этот раз планка высока — пять килограммов. Реву! Я словно хочу избавиться от проблемы окончательно, заявить себе раз и навсегда: «Мой рост один метр семьдесят три сантиметра, мой вес — пятьдесят пять килограммов, мне скоро пятнадцать лет, я красива. Больше ничего менять не нужно!»

Я не чувствую никакой опасности. У меня совершенно нет ощущения, что я попала в гибельную спираль, справиться с которой уже не смогу. Наоборот. Я считаю, что достигну цели и остановлюсь. Упрямство является одним из моих главных недостатков (иногда оно может быть и достоинством), я решилась получить то, чего хочу, и обычно всегда получаю то, чего хочу.

В январе моих родителей вызывают в коллеж к их огромному огорчению. Маме это кажется очень унизительным.

— Ты отдаешь себе отчет в том, что происходит?

Нас считают родителями, которые не занимаются своим ребенком. Недостойными родителями.

С этого дня мама решает победить меня упорством. Она действует мягко, пытаясь внушить, что я добилась идеального веса и теперь очень красива. Но я продолжаю сопротивляться. После того как я отказалась съесть фруктовый йогурт, мама уже не оставляет меня в покое. В конце концов она добивается компромисса: мы пойдем на прием к диетологу. Это все, на что я соглашаюсь: так я надеюсь получить более совершенную технику подсчета калорий.

— Хорошо, но не специалист по вопросам питания, не психолог, а только диетолог. Договорились?

Она в конце концов обманула меня. Я попадаю на прием к специалисту по питанию, к настоящему специалисту по анорексии. Я в бешенстве! Я решила похудеть до пятидесяти килограммов и все равно это сделаю!

У меня анорексия? Никогда!

Я совершенно несогласна вместо того чтобы пойти на неофицальную встречу к диетологу, мама тащит меня на неофициальную встречу к диетологу, мама тащит меня силой в больницу. Как больную. К специалисту по питанию, к эндокринологу.

— Я не хочу туда идти.

— Подожди, посмотри на этого врача, ты его еще не видела.

— Я тебя предупреждаю, это первый и последний раз.

— Он может помочь тебе…

— Да зачем? Если только он мне скажет, что нужно есть, я сразу уйду. Во-первых, почему ты меня туда ведешь? Если я больна, я хочу вылечиться сама. А во-вторых, я НЕ больна, я на диете — вот и все. Я сама прекрасно контролирую, мне не нужен врач, он не скажет мне ничего интересного!

Я нервничаю, чувствую тревогу, я на грани истерики и совершенно не хочу туда идти, я хочу, чтобы меня оставили в покое, я хочу, чтобы ко мне не приставали. Я дрожу как осиновый лист, вся взмокла, руки вспотели. Вслед за гневом приходит страх и унижение. Мою свободу снова ущемляют, и на этот раз серьезно. Убежать я не могу, я несовершеннолетняя. Мне надоело. Надоело соглашаться. Все время одно и тоже: «Жюстин, сделай так», «Жюстин не делай так», «Жюстин — переезжай в подвал, ты — старшая, ты должна уступить свою комнату», «Жюстин, ешь», «Жюстин, ты ничего не съела», «Жюстин, ты больна».

Нас заставляют ждать около полутора часов в какой-то стеклянной комнате. Я теряю время — это невыносимо. Да за кого он себя принимает, этот врач? Наконец он приходит. Я вижу его сквозь стекло: он маленький, с проседью, его вид не внушает доверия. Я в свои четырнадцать лет выше него! Несмотря на мой вес «пера», я вхожу в кабинет, готовая к бою.

Он показывает мне на большое черное кожаное кресло, а сам садится за письменный стол.

— Ну, что ты хочешь мне рассказать?

— Мне нечего вам сказать, это не я хотела к вам идти…

Не надо, наверное, было этого говорить.

— Если ты хочешь уйти, уходи.

— Я неправильно выразилась, но сказать мне вам действительно нечего, мне кажется, что со мной все хорошо. Мне нужна только информация, чтобы подпитать свой организм, мое питание видимо недостаточно.

Мама сидит рядом со мной и со слезами на глазах прерывает меня. Она выкладывает все: с ноября месяца все плохо. Я постоянно в подавленном настроении, у меня идеи фикс, компульсивные расстройства, навязчивые состояния, приводящие в ужас всю семью. Она рассказывает все в подробностях. Потом объясняет профессору, что я слишком сильно хочу похудеть и что дальше так продолжаться не может, иначе меня нужно будет госпитализировать.

Мне хочется ее укусить, я отрицательно качаю головой и пожимаю плечами.