Этюд багровых вод

На миг в этой странной комнате повисло молчание. Престон глубоко вздохнул.

– Я могу остаться, – наконец осторожно предложил он. Эффи удивленно моргнула и тут же ощутила, как вспыхнули щеки. Престон тоже покраснел, словно бы только сейчас осознал скрытый в словах подтекст.

– Не в этом смысле, – пояснил он, нервно проводя рукой по волосам. – Я лягу на полу.

Эффи против воли рассмеялась:

– На полу спать вовсе не обязательно.

На кровати вполне хватало места для них обоих, даже если не спать в обнимку. Дальше вновь повисло молчание: отвернувшись к стене, Престон позволил Эффи сменить свитер и брюки на ночную рубашку и скользнуть под винного цвета одеяло.

Обернулся, нерешительно присел на край кровати. Несмотря на алеющий на щеках румянец, Эффи послала ему ободряющий взгляд, и он, подвинувшись, устроился рядом с ней. Она – под одеялом, он – поверх него. Лицом к лицу. Не касаясь друг друга.

Никогда еще Эффи не находилась к нему так близко. Глаза у него были потрясающие: светло-карие с зелеными и золотыми крапинками на радужке. Веснушки поблекли к зиме. Летом наверняка станут заметнее. Губы чуть покраснели от бренди.

Престон, в свою очередь, разглядывал Эффи. Интересно, что он видел? Мастер Корбеник, к примеру, видел лишь золото волос и зелень глаз, лишь мягкость и податливость.

Порой ей хотелось поделиться с кем-нибудь случившимся и услышать мнение об этой истории. Конечно, по колледжу ходили слухи, и ее так часто называли шлюхой, потаскухой и распутницей, что эта версия никогда не исчезнет. Останется на ней навсегда, как след от воды на бархате. Но может, есть и другая? Эффи и сама не знала.

Конечно, Престон вряд ли догадался бы, что творилось у нее в голове. В отличие от Эффи, он выглядел очень усталым. Веки за стеклами очков начали постепенно опускаться, и Эффи с удивлением отметила, что левый глаз закрылся чуть больше, чем правый. Издалека она такого никогда бы не заметила.

– Ты не хочешь спать? – несколько невнятно пробормотал он.

– Пока не очень, – призналась она.

– Чем я еще могу помочь?

– Давай просто… поговорим, – смущенно предложила она и опустила взгляд. – О чем угодно.

– Попробую придумать тему поскучнее.

Эффи закусила губу, чтобы не улыбнуться.

– Необязательно скучную. Расскажи что-нибудь новое, о чем никогда раньше не говорил.

Престон ненадолго задумался.

– Ладно. Знаешь, почему я так хорошо помню «Гибель моряка»? – в конце концов спросил он. – Есть старая аргантийская поговорка, до жути на него похожая.

– Правда? – оживилась Эффи. – Какая?

– Я скажу, если ты пообещаешь не пугаться при звуках нашего варварского наречия. – Он едва заметно улыбнулся.

– Обещаю, – тихо рассмеялась Эффи.

– «Ar mor a lavar d’ar martolod: poagn ganin, me az pevo; diwall razon, me az peuzo».

– Это в самом деле аргантийский?

– Да. Точнее, северное наречие. На нем говорят бабушки, а внуки только глаза закатывают. – Престон чуть заметно улыбнулся.

– Что это значит?

– Море говорит моряку: борись со мной и живи, но проявишь небрежность – и пойдешь ко дну.

– И в самом деле, очень похоже на работы Мирддина, – согласилась Эффи, осознав вдруг, что впервые слышала, как аргантиец говорит на родном языке. Возможно, все дело в голосе Престона, но прозвучало красиво. – Скажи еще что-нибудь.

– Хм-м-м… – задумался Престон, а потом произнес: – Evit ar mor bezañ treitour, treitouroc’h ar merc’hed.

– А это что?

В его глазах вспыхнули веселые искорки.

– Море коварно, но женщины еще коварней.

Эффи вспыхнула:

– Вряд ли так говорила твоя бабушка.

– Ты права. За это она дала бы мне подзатыльник.

– Скажи еще, – попросила Эффи.

Престон поджал губы, глаза затуманились на миг, когда он задумался.

– Ar gwir garantez zo un tan; ha ne c’hall ket bevañ en e unan, – наконец выдал он.

– Эта фраза звучит лучше всего, – заметила Эффи. – Что она означает?

Престон сквозь стекла очков поймал ее взгляд.

– Любовь – это огонь, который не может гореть в одиночестве.

Сердце Эффи забилось быстрее.

– На аргантийском звучало намного длинней, – сдавленно сказала она.

– Я перефразировал, – тихо, сонно пояснил он. – Клянусь, я не ругался на тебя.

– Я так и не думала, – выдохнула Эффи, ощущая, как наливаются тяжестью веки. – Ты мне очень помог. Спасибо.

Но Престон, кажется, уже не слышал. Он закрыл глаза и вскоре задышал медленно и ровно. Грудь его вздымалась и опадала, как у спящего.

Эффи очень осторожно, боясь потревожить, потянулась к нему, чтобы снять очки. Престон даже не шелохнулся.

Раздираемая любопытством, Эффи не удержалась и на миг примерила очки. Она не раз задавалась вопросом, в самом ли деле они нужны Престону или он носит их, чтобы выглядеть более серьезным и прилежным? Перед глазами все тут же расплылось, в висках мучительно заныло. Да, похоже, со зрением у него и впрямь проблемы, и весомые.

Что ж, хоть одна загадка разрешилась, раз уж тайна «Ангарад» до сих пор от нее ускользала.