Этюд багровых вод

– Перестань. Вовсе нет. – Престон сглотнул, и Эффи все же осмелилась коснуться рукой его горла и ощутила, как под ладонью бьется пульс. – Я тоже хотел тебя. Так долго хотел. Кошмар… Есть не мог… Прости, звучит очень подозрительно. Но у меня целыми днями не было аппетита. Я был… одержим. Кроме тебя, я не хотел ничего.

Так она и сидела у Престона на коленях, касаясь ладонью его горла. Снаружи море билось о скалы, ревело, будто приближающийся гром. Влетавший в окно ветер время от времени шевелил рассыпанные по полу письма и фотографии, играл страницами дневника. А еще что-то менялось между ними, ускользало, как вода сквозь трещину в стене.

14

Вода проникает сквозь мельчайшие промежутки, просачивается в тончайшие трещины – между костью и сухожилием или даже под кожу. Она коварна и нежна. И умереть от жажды так же легко, как утонуть.

«Ангарад», Эмрис Мирддин, 191 год от Н.

Дождь начался уже этим утром: пока еще просто морось, забрызгавшая окна гостевого дома. Зелень снаружи казалась еще ярче, листья и трава напоминали драгоценные камни, а мох на валунах и деревьях напитался влагой выглядел сочнее. Мокрые стволы деревьев стали почти черными, а сквозь полог листвы над головой проглядывали кусочки серого неба.

Эффи шла по тропинке к дому, и налетавший порывами ветер трепал волосы. Внизу бесновалось море, камни торчали из пены, словно острые зубы. Прищурившись, она взглянула вниз с утеса, но не заметила морских птиц. Они все улетели, покинули гнезда.

Как-то Эффи читала книгу о Наводнении, где говорилось, что животные чувствовали его приближение. В дни перед бурей овцы отчаянно блеяли в загонах, а запряженные в ярмо быки натягивали ремни упряжи. В конце концов они все тоже погибли.

Вспомнив об этом, Эффи похолодела. И вдруг увидела что-то темное, дрожащее, словно подхваченный ветром кусок ткани. Она сморгнула дождевую воду с ресниц, и когда глаза привыкли к мутному свету, смогла рассмотреть всклокоченные, словно водоросли, влажные черные волосы, кожу цвета кости и зубчатую корону из оленьих рогов. Лицо казалось размытым и бесформенным, как не успевшая просохнуть картина, что попала под дождь.

Существо заговорило с ней – на каком-то непостижимо древнем языке, не предназначенном для человеческих ушей. Или, может, из-за дождя и ветра Эффи просто не смогла разобрать слов? Оно протянуло руку с длинными когтистыми пальцами, и Эффи в ужасе застыла на месте, промокшая до нитки.

А потом сорвалась с места и побежала, увязая в грязи на раскисшей дорожке, ведущей к дому. Воздух обжигал холодом, и Эффи пожалела, что надела сегодня юбку и чулки, брюки пришлись бы как нельзя кстати. Чувствуя, что начинает задыхаться, она в конце концов остановилась и оглянулась через плечо.

Ничего. Только молчаливые скалы, льющийся с неба дождь и ее размокшие следы, отпечатавшиеся в грязи. Стиснув замерзшие пальцы в кулаки, Эффи крепко зажмурилась.

Утром она послушно приняла розовые таблетки и решила больше не верить в подобные видения. Но что тогда произошло? Может, она слишком долго жила в нереальном мире, и теперь из него невозможно выбраться? Вдруг вся ее вера в эти сказки, в эту ложь привела к тому, что теперь разум отвергал правду?

Наверное, Эффи уже не спасти, и ни розовые таблетки, ни доктора не удержат ее от утопления.

Замерев в тени громадного дома, Эффи глотала слезы. Ей оставалось последнее отчаянное средство, на которое еще можно было надеяться. Может, когда они все же раскроют правду о Мирддине и раскопают последнюю, неопровержимую улику, Король фейри умрет вместе со всем наследием писателя?

Нужно в это верить, иначе остаток ее жизни пройдет в запертых палатах с мягкими стенами, где придется глотать таблетку за таблеткой. Она погрузится на морское дно, как селки из стихов Мирддина, и никогда больше не всплывет на поверхность.

Так что Эффи постаралась полностью очистить разум и сосредоточиться на одном – на ключе. Однако мысли то и дело возвращались к Престону. Прошлой ночью, лежа в кровати, она вновь и вновь прокручивала в памяти сцену: как его рука скользнула вверх по бедру, под юбку. Эффи чувствовала – Престон тоже ее хотел, и ощущала бедром затвердевшее свидетельство его желания, но…

Тряхнув головой, она откинула волосы с лица и попыталась думать о чем-нибудь другом. Однако в голову лез лишь нежеланный Король фейри, от которого пока не удалось сбежать, и желанный, но пока недоступный парень.

Возле дома Эффи услышала какой-то звук и сперва решила, что это те самые легендарные колокола, но этот чистый металлический звон явно рождался где-то на поверхности суши.

Над ней, казалось, стонал сам Хирайт, раскачивающийся на фоне фиолетово-серых облаков. Ботинки уже насквозь промокли. В поисках источника звона Эффи двинулась вокруг дома.