Этюд для уголовного розыска

Осмотр ничего существенного не дал, вызванная им следственно-оперативная группа также уехала ни с чем. В вещах никто не рылся, все находилось на местах, следов пальцев рук, даже хозяина, годных для идентификации, не обнаружили. Это выглядело странным, но Заманов внес ясность, вспомнив, что именно по субботам к нему приходит делать влажную уборку соседка, на протяжении многих лет дружившая с его покойной женой.

— Что же вы сразу не сказали? — не выдержал Валех. — Значит, у нее есть ключ, его могли похитить?

— Нет, она приходит обычно часов в восемь, когда я дома, и в течение часа занимается уборкой.

— А где находились вы на этот раз?

— Отремонтировал утюг, курил на балконе. Я стараюсь не мешать ей. Тогда и она быстрей управляется.

Он помолчал, пристально всматриваясь в лицо собеседника.

— Только, пожалуйста, ее ни о чем не спрашивайте. Это порядочнейший человек. Лучше пусть пропадут мои марки, чем мы оскорбим ее подозрением. Это моя просьба и одновременно требование, — заключил он, взмахнув рукой.

Жест этот предполагался резким и решительным, но получился неловким, и Заманов это почувствовал.

Следов кражи или даже присутствия посторонних в квартире профессора не обнаружено, но марки исчезли. Как это произошло? Ему предстояло теперь найти ответ. На вопросы о гостях профессор отреагировал столь же эмоционально, как и на предыдущий о соседке.

— Порядочнейшие люди! Их прошу не вмешивать. Они у меня постоянные гости, можно сказать, члены семьи.

По опыту Валех знал, что атаки в лоб не дают результата. Заманов обидится, если он в дальнейшем проявит интерес к соседке или к его гостям. Надо было его как-то отвлечь и исподволь завести разговор, с тем чтобы получить хоть какую-то информацию об окружении профессора. То, что среди них есть почитатели шахмат, он не сомневался: на журнальном столике стояли шахматные часы и доска с расставленными в сложной позиции фигурами.

Валех попытался ее оценить.

— Играете? — отреагировал Заманов.

— Да, немного.

— И в блиц?

— Да.

— Хотите сразиться?

— Можно, только не сейчас, я после дежурства. Боюсь, не смогу оказать достойного сопротивления. Но позиция на доске меня заинтересовала.

— Это этюд, четырехходовка. Вчера так и не решили, хотя долго бились. Попробуйте.

Валех склонился над доской, но в голову ничего не лезло. Ему предстояло решить более сложный этюд. Роль каждой из участвующих в нем фигур надо было глубоко проанализировать. Никак не удавалось сосредоточиться, он чувствовал, что смог бы решить позицию на доске, но не сейчас. Тогда он и условился встретиться с профессором, тем более что ему очень хотелось увидеть кого-нибудь из постоянных завсегдатаев этой квартиры.

Пришел он специально за полчаса до намеченного времени: нужно было побеседовать с Замановым и предупредить его, чтобы представил Валеха дальним родственником. Профессор встретил его как старого знакомого и выглядел несколько успокоившимся.

— Проходите, пожалуйста.

— Спасибо. Ну, как наш уговор? — спросил Валех, усаживаясь в кресло.

— Остается в силе. Я согласен с вами, если друзья узнают, что вы из уголовного розыска, появится скованность. Располагайтесь, я сейчас.

Сидя в обтянутом плюшем кресле, мягком, очень удобном, Валех неторопливо, внимательно осмотрел комнату. Затем прошел в другую, где располагался кабинет. Во всем чувствовался твердый порядок. Хозяин — человек аккуратный, даже педантичный, заключил он и вернулся в кресло.

Профессор овдовел несколько лет назад, жил один в трехкомнатной квартире старого двухэтажного дома. Коллекцию хранил в своем кабинете, где и спал на диване. Одну комнату после смерти жены практически не использовал, она заперта на ключ. Наружные окна в квартире закрыты ажурными металлическими решетками.

Заманов всю последнюю неделю никуда из дома не отлучался, если не считать продуктовых магазинов. Отсутствовал по десять-двадцать минут, причем, с его слов, в разное время дня. Если бы он отсутствовал всегда в определенные часы, преступнику или преступникам было бы легче осуществить свой замысел. Версию о проникновении через входную дверь Валех прорабатывал просто так, на всякий случай, наверняка, и преступники просчитывали все варианты, пока не остановились на осуществленном. Если они пришли к нему, поочередно отвергая все другие, то не исключено, что и он остановится на том же методе. Профессор, как он утверждает, видел марки вечером перед сном, после ухода гостей. Если он не ошибается и действительно все кляссеры были на месте, то пропажу он обнаружил где-то через двенадцать часов. Примерно в 23 часа он лег спать, в половине десятого утра принялся за коллекцию и вскоре заметил пропажу.

Сейчас, когда Заманов возился на кухне, заваривая чай, Валех, прикрыв глаза, пытался смоделировать ход событий.

Если принять за веру все, что говорит профессор, то отпадают и гости. После их ухода марки оставались на месте, значит, подозрение падает на соседку.