Этюд для уголовного розыска

Кто эта женщина? Мог ли кто-нибудь склонить ее к совершению кражи? Пока, видимо, это основная линия, возможно, специально подброшенная мне кем-то, решил Валех. Очевидный ход. Взгляд его упал на шахматную доску, где сохранялась прежняя позиция.

— Очевидный ход, — задумчиво сказал он вполголоса.

— Что вы сказали? — спросил вошедший в комнату профессор.

Поставив стеклянный поднос со стаканами на журнальный столик, он уселся напротив.

— Я сказал, очевидный ход.

— Ну, в этюдах все очевидные ходы имеют цель увести от единственно правильного, а тот обычно, на первый взгляд, выглядит бесперспективным.

— И все-таки путь к решению может быть и через проработку очевидных ходов, методом исключения, — улыбнулся в ответ Валех.

— Безусловно, — согласился Заманов. — Но этот метод требует много времени, тут союзниками шахматиста в первую очередь являются не комбинационное чутье и тактическое видение, а настойчивость. Может, я ошибаюсь, но мне все-таки кажется, что творческая сторона, какое-то озарение уступают первое место трудолюбию.

— Я думаю, творчество и трудолюбие — прекрасные союзники, — отпарировал Валех. — К сожалению, ни то, ни другое мне пока здесь не союзники, — шутливо показал он на доску.

Они выпили по чашке чая, предлагая друг другу варианты решения и тут же отвергая их.

Резкий звонок прервал их занятие. Заманов пошел открывать дверь и вернулся в комнату вместе с полным, лысым мужчиной в очках с сильными выпуклыми линзами. Он поздоровался с Валехом радушно и тут же погрузился в кресло, где сидел до этого профессор. Чувствовал он себя как дома и казался, во всяком случае на первый взгляд, человеком общительным, доброжелательным.

— Мучаетесь над этюдом?

— Да нет, только сели, — ответил Заманов. — Познакомься, это мой дальний родственник Валех, а это — Аслан-муаллим, архитектор, начальник проектного бюро, заядлый шахматист, когда-то был моим аспирантом.

Толстяк еще раз пожал руку Валеху и тут же снова переключился на шахматы. Он не давал им возможности предлагать свои варианты, быстро передвигая фигуры, не доведя задуманное до конца, вдруг хлопал себя по лбу ладонью и с легкостью переходил к следующему варианту. Он, видимо, обладал поразительной способностью чувствовать себя совершенно раскованным в любой компании и не очень стеснял себя мыслью о том, как его воспринимают другие. В таких условиях пытаться решить этюд было бессмысленно, и Валех, делая вид, что участвует в бурных поисках Аслана, думал о своем.

Вот перед ним один из завсегдатаев квартиры вдовствующего профессора. Такой тип людей у него не вызывал симпатий своей шумливостью, несдержанностью, но делать из этого какие-то определенные выводы было бы, разумеется, ошибкой.

Он настолько ушел в себя, что вздрогнул, когда вновь раздался звонок. В прихожей громко поздоровались с профессором, и вскоре в комнату вошли двое мужчин. Один из них, представившийся Эйтибаром, невысокий, крепкого сложения, лет сорока, другой Рамиз, примерно такого же возраста, узкоплечий, с длинными вьющимися волосами.

Перебросившись шуткой с Асланом, они уселись на диван и принялись за газеты, тут же оживленно обмениваясь впечатлениями от прочитанного. Вскоре к ним присоединился и Заманов, вернувшийся из кухни с чайником и вареньем. Газеты отложили в сторону и стали спорить о каком-то проекте, который одни критиковали, а другой, напротив, отстаивал, но делал это скорее по инерции, чтобы поддержать разговор.

Свободное владение профессиональными терминами не оставляло сомнения в том, что и они коллеги Заманова и Аслана — архитекторы или строители.

Валех глянул на часы. Половина восьмого вечера. Вот в таком же составе они были здесь вчера. Как дальше развивались события?

Он и не заметил, когда Заманов успел начертить график блицтурнира, включив туда и его. Предстояло сыграть два круга, в каждой партии по пять минут на соперника.

Он сразу убедился, что попал в сильную компанию примерно равных партнеров. Незаметно для себя увлекся перипетиями борьбы, подсчетом очков. То ли действовала новая обстановка, то ли еще какие-то факторы, но играл он явно ниже своих возможностей.

Первенствовал Заманов и видно было, как он по-ребячьи радовался результату. Аслан играл, шумно комментируя свои неудачи, хватаясь за голову в критических ситуациях. Эйтибар и Рамиз вели себя сдержаннее, но последний, судя по всему, очень болезненно реагировал на проигрыши. Кончик носа у него белел, и он нервно потирал лоб большим и указательным пальцами левой руки. Эйтибар во всех случаях оставался невозмутимым.

Время пролетело незаметно, гости, распрощавшись, ушли. Валех и профессор остались вдвоем.

— Убедились, что мои друзья милые, интеллигентные люди? — мягко спросил Заманов.

— Я в этом не сомневался, — ответил Валех. — Можно мне пройти в ваш кабинет?

— Пожалуйста.

Пропустив гостя, старик вошел следом и открыл окно.

— Зимой здесь прекрасно, солнце заходит, очень приятно сидеть у окна.

— Зато летом нагревается сильно, — продолжил Валех. — Одно спасение, сквозняк можно устраивать.