Этюд для уголовного розыска

Валех избрал ферзевый гамбит. Его соперник играл в нарушение всех тактических канонов, дважды подставлял фигуры и быстро сдался.

Через минуту он вдруг засобирался уходить, ссылаясь на нездоровье. Валех вышел вместе с ним.

— Вы ничего не хотите мне сказать?

— Если я не арестован, то через час буду у вас на работе.

— Договорились, но лучше пойдемте за марками вместе.

Через час Рамиз сидел напротив него, на столе лежали два кляссера с марками.

— Вы узнали, какая их примерная цена?

— Тысяч тридцать, — потупился Рамиз. — Жадность погубила, — вдруг разрыдался он, размазывая по щекам слезы.

К таким переходам Валех давно привык.

— Успокойтесь, садитесь и пишите все как было.

Рамиз послушно взял ручку и бумагу.

Валех с трудом скрывал брезгливость к человеку, обворовавшему одинокого старика, считавшего его своим другом.

Если бы Рамиз не рассчитал все так хладнокровно, а поддался минутной слабости, его поступок выглядел бы менее отвратительным, а изображаемое им раскаяние могло показаться правдоподобным. Но Валех уже хорошо знал этого коварного человека.

Он знал, что Рамиз еще в момент первой встречи заподозрил что-то неладное, встретив Валеха. Он неплохо держался и все же допустил несколько ошибок, выстроенных Валехом в одну цепь по мере расследования.

Передав задержанного следователю, Валех, несмотря на позднее время, отправился к Заманову. Старик удивился его приходу.

— Случилось что-нибудь?

— Пришел обрадовать, марки нашлись. У меня в запасе двадцать минут, вы ведь ложитесь в 23 часа, вот и решил побеспокоить. Этюд я решил, а подготовлен он опытным шахматистом.

— Что же мы стоим в дверях? Проходите. Садитесь сюда и рассказывайте все по порядку.

— Хорошо, я начну с того, что я почувствовал руку сильного соперника, когда узнал о том, что марки исчезли накануне дня уборки. Женщину я почти сразу исключил, все улики против нее, глупо с ее стороны действовать так откровенно. Значит, ее подставили сознательно. Может, даже рассчитывали, что начнут ее вызывать, беспокоить, и вы, во избежание конфликта или из жалости, заявите, что марки нашлись и у вас нет претензий. Кстати, именно это вы и готовы были сделать, встретив в штыки мои расспросы о друзьях и соседке.

Следующим штрихом стала фраза, сказанная вами. Вы обмолвились о том, что Рамиз последнее время не выносит жары, приходится открывать окно. Я уточнил, делает ли он это сам, и получил утвердительный ответ. В тот первый вечер нашего с ним знакомства он внимательно меня рассматривал, его, естественно, насторожило появившееся сразу после кражи новое лицо, о котором он ничего не слышал. Другие ваши друзья, не подозревавшие о краже, на меня не среагировали. Разумеется, я сделал этот вывод, сопоставляя другие факты. Например, он не открыл, как обычно, окно и не попросил вас об этом. И еще он засветился, когда наводил справки обо мне в РОВД. Зачем бы это понадобилось честному человеку? Знал за собой грех, боялся и не поверил, что я родственник.

Валех внимательно смотрел на профессора, сжавшегося, будто перед ударом. Пока он еще не очень понимал, кто преступник, но боялся услышать, что это кто-то из его друзей, быть может, Рамиз.

— Позавчера вечером, выйдя от вас, я по дереву взобрался на крышу соседнего дома. Оказалось, это довольно просто.

Утром следующего дня от соседки услышал насчет голубятни и о том, что вы изменили своей привычке и в кабинете постоянно открываете окно, поэтому там собирается пыль. Сопоставить все — дело несложное, тем более, что идею с голубями ребятишкам подкинул Рамиз, ему нужны были какие-то отвлекающие маневры. Согласитесь, сообщение о том, что ребята целый день толкутся под окном, может насторожить кого угодно, увести следствие в сторону.

Когда вся подготовительная часть была завершена, он под предлогом открыть окно, — вы в это время находились на кухне, двое других были заняты шахматами, — вошел в кабинет, нашел нужные кляссеры, аккуратно передвинул на их место ваши же запасные, того же цвета. Затем завернул в целлофановый пакет украденные и просунул через нижнюю щель в решетке. Пакет бесшумно упал на крышу. Он был уверен, что вечером никто не заметит свертка на крыше, к тому же знал, что участковый строго запретил ребятам появляться там. Спустя час, распрощавшись с вами, он проделал то же самое, что я в следующий вечер. За следы он не боялся, утром уборка.

— Подождите, — перебил Заманов, — определенная логика в ваших рассуждениях есть, но и только. Доказательств никаких.

— Вот именно, никаких. Можно было рассчитывать на неожиданность, своего рода психологический ход.

— Какой же?

— Вы помните, я пожаловался на жару и удержал вас.

— Да.

— Рамиз хотел проигнорировать мое замечание и в то же время боялся, что это покажется подозрительным, он же обычно сам жаловался на удушье. Вы не двигались, и он, поколебавшись, пошел открывать окно, а на крыше увидел неожиданную сцену. Участковый инспектор Абильгасанов и мальчишка, сразу показавший рукой в его сторону.

Профессор сделал протестующий жест.