Этюды о карельской культуре

Вообще, словарь «языка ливвиков» доставлял Гри­горию Николаевичу и радости и горести. Радость при­носили ему сельские друзья и активные помощники, по­добные Клавдии Гуляшовой, и те коллеги, что с пони­манием относились к неудержимому увеличению объ­ема рукописи. Особенно благодарен был Макаров от­ветственному редактору словаря Юрию Сергеевичу Ели­сееву. Из неприятностей самой большой была техниче­ская сторона дела: составление и изготовление таблиц склонения и спряжения, а также подбор русских экви­валентов карельским примерам.

Осенью 1967 года, когда Макаров приехал навестить родную Самбатуксу, с ним случился острый сердечный приступ. С тех пор редактирование словаря еще силь­нее стало отставать от плановых сроков. Тем не менее 27 марта 1971 года он поделился радостью в письме: «И вот теперь словарь в виде рукописи готов, всего око­ло 4000 машинописных листов. Мне самому кажется, что это был титанический труд, и вообще я пришел к вы­воду, что составление словаря — непосильная задача для одного человека, особенно в такой короткий срок. У меня сейчас такое чувство, как будто скинул с плеч огромнейшую тяжесть».

Григорию Николаевичу не суждено было увидеть изданным свой словарь ливвиков[6].

И еще один свой словарь не довелось Макарову уви­деть изданным. Этот небольшой, на 10 000 слов, русско-карельский словарь, рассчитанный для практических надобностей, он успел лишь подготовить к печати.

У Григория Макарова и Владимира Рягоева в 1969 году вышел в свет объемистый, почти в 300 стра­ниц, сборник образцов ливвиковской речи. Макаров на­писал к нему введение, где в краткой, но содержатель­ной форме охарактеризовал «олонецкие говоры», то есть ливвиковский диалект. Тексты дают новые ценные сведения о старой культуре карел-ливвиков (в том чис­ле о свадебных обрядах), велико также их языковедче­ское значение — потому хотя бы, что среди текстов есть и такие, которые представляют говоры, слабо осве­щенные в литературе.

Нет смысла давать здесь библиографию Григория Макарова — вместе со статьями в ней наберется пол­сотни названий, однако хочется отметить его страст­ное увлечение пословицами, поговорками и загадками. Для него пословицы были не просто объектом сбора и изучения, они составляли частицу его самого. В тех компаниях, где оказывался и Григорий Макаров, раз­говор рано или поздно неизбежно переходил к карель­ским пословицам, а знал он их несчетное количество.

Макаров издал четыре сборника пословиц. Кроме того, в образцах речи калининских карел и ливвиков тоже опубликовано множество пословиц. Первый сбор­ник отобранных им «Карельских пословиц, поговорок и загадок» вышел в 1959 году; пословицы приведены на говорах мест записи (напечатаны на русском алфавите и сопровождаются переводами на русский язык). Всего в сборнике более 1000 пословиц и около 200 загадок. Материал записывался среди карельского населения разных местностей, большей частью в тверских дерев­нях Пасынки и Толмачи, а также в родной деревне Гри­гория Макарова — Самбатуксе. Второй сборник «Ка­рельские пословицы и поговорки», вдвое крупнее пре­дыдущего, содержащий около 2000 пословиц, был издан в 1969 году в красивом оформлении. Последнюю публи­кацию пословиц Г. Н. Макаров подготовил на материа­ле, собранном при его руководстве Анной Тимофеевной Самсоновой, уроженкой Пряжи. В сборник вошли 864 образца, существенно дополнивших фонд пословиц Карелии, так как людиковский материал до сих пор очень мало публиковался. Сборник «Пословицы Пря­жи» издало финляндское Финно-угорское общество в 1971 году.

После случившегося в сентябре 1967 года первого сердечного приступа здоровье Григория Николаевича так больше до конца и не восстановилось, несмотря на хороший медицинский уход. И психическое состояние тоже не выправилось.

В связи с тем, что материалы словаря и необходи­мые для работы над ним подсобные средства невозмож­но было перенести из института на дом, Макаров, еще только начавший выздоравливать, написал грамматику коткозерского говора для введения к «Словарю». Тогда же он подготовил новый сборник «Карельских пословиц и прибауток». Со временем все же здоровье как буд­то восстановилось настолько, что он и сам поверил в свое исцеление. В письме от 21 февраля 1968 года уже прозвучала почти надежда: «Прошу извинить, что с опозданием отвечаю на твое письмо, но причина та же, какую я приводил в моем предыдущем письме, — а именно, нехватка сил. Они, конечно, прибывают с каждым днем, но ведь сам знаешь поговорку: «Бо­лезнь приходит пудами, а уходит фунтами». Так и у ме­ня получается. Но работу я все-таки не прекращаю».

Но силы так и не вернулись. Разрыв между плана­ми и возможностями их осуществления все увеличи­вался.