Этюды об Эйзенштейне и Пушкине

Эйхенбаум, соотнеся «шутливую» поэму с одной и с другой стороны с двумя серьезнейшими творениями Пушкина, связал между собой также «Годунова» и «Онегина». Его наблюдение имеет самое прямое отношение к нашей гипотезе о раннем замысле романа.

Перечитаем известную заметку Пушкина о сочинении «Графа Нулина»:

«В конце 1825 года находился я в деревне. Перечитывая „Лукрецию“, довольно слабую поэму Шекспира, я подумал: что, если б Лукреции пришла в голову мысль дать пощечину Тарквинию? быть может, это охладило б его предприимчивость, и он со стыдом принужден был отступить? Лукреция б не зарезалась, Публикола не взбесился бы, Брут не изгнал бы царей, и мир и история мира были бы не те. Итак, республикою, консулами, диктаторами, Катонами, Кесарем мы обязаны соблазнительному происшествию, подобному тому, которое случилось недавно в моем соседстве, в Новоржевском уезде. Мысль пародировать историю и Шекспира мне представилась, я не мог воспротивиться двойному искушению и в два утра написал эту повесть. Я имею привычку на моих бумагах выставлять год и число. „Граф Нулин“ писан 13 и 14 декабря. Бывают странные сближения»[401].

Комментируя заметку и поэму, Эйхенбаум обратил внимание на особое отношение поэта к истории (позволим себе и в этот раз большую цитату):