Этнические конфликты в странах Балтии в постсоветский период

Но и без раскрытия «секретных материалов», суть опасности озвучил тогдашний премьер-министр Индулис Эмсис, с его слов угрозой является общественно-политическая деятельность Казакова, ставящая своей целью укрепление русской общины Латвии, развитиедвухобщинного государства, а также заявления о возможности этнического конфликта в Латвии и выдвижение целей, требующих некоторых конституционных изменений. Отметим, что ничто из этого не являлось нарушением закона и относилось исключительно к сфере распространения политических убеждений. Таким образом, в полном соответствии с теорией этнической демократии угрозой государству была признано усиление политических позиций другой этно-лингвистической группы населения.

Несмотря, на явный политический характер заключения Полиции безопасности, суд не дал этому правовой оценки. Суд отменил решение министра на основании серьезного процессуального нарушения – того факта, что при принятии запрета на въезд в Латвию не были принято во внимание и оценена соразмерность ограничения права на частную жизнь Казакова, родившегося и прожившего всю свою жизнь в Латвии. Суд обратил внимание, что у Казакова в Латвии остается престарелая мама.

Политически Верховный суд находился перед трудным выбором – сохранить отношения с политической властью, но быть признанными необъективными на европейском уровне, либо сохранить независимость суда, но принять осложнение отношений с исполнительной властью. Понимая эту ситуации, формулировки защиты с самого начала были заточены под жалобу в Европейский суд по правам человека. К чести латвийского суда он пошел по второму сценарию, подвергшись после принятия решения острой критике со стороны премьер-министра Айгара Калвитиса.

Надо отметить, что защита Казакова постоянно сталкивалась с политическим противодействием в использовании правовых механизмов. После того, как Казаков обжаловал нарушения в процедуре выдворения, эта процедура была существенно упрощена и впредь такие жалобы стали невозможны. После подачи жалобы в Верховный суд, законодатель срочно изменил процедуру судебного рассмотрения. На просьбу ознакомиться с материалами суда, законодатель ответил ужесточением процедуры допуска к секретной информации. На каждый удачный ход защиты, законодатель определял, что такую просьбу впредь подавать нельзя. Поэтому стратегически правильным оказалась ставка на принцип судебного контроля над исполнительной властью, а не на казуистику закона. Для окончательного решения вопроса законодателю пришлось бы полностью отказаться от судебного контроля над исполнительной властью, что означало бы ликвидацию одного из столпов демократии.

После решения Верховного суда об исключении Казакова из черного списка министр иностранных дел присвоил Казакову статус персоны нон грата, определённой Венской конвенцией о дипломатических отношениях, как если бы Казаков был дипломатом, обладающим иммунитетом против латвийских законов. Это еще раз подтвердило, что решение о включении в черный список и выдворении Казакова было чисто политическим и подвести деятельность Казакова под нарушение какого-нибудь закона невозможно. Таким образом, объектом защиты государства было этническое доминирование и властные позиции одной из групп многонационального народа Латвии.

Заключение

Этническая демократия вынуждена балансировать между двумя принципами – обеспечением доминирования определенной этнической группы и функционированием демократических институтов. Как отмечают исследователи, этническое доминирование в многонациональной демократической стране всегда приводит к искажению и деградации самой идеи демократии и прав человека, дискриминационные практики начинают применяться и по отношению к неугодным группам доминирующего этноса. В свою очередь осознание этих процессов и привнесение их в публичную дискуссию приводит в действие внутренние противоречия и ведет к расшатыванию этнократического режима. (Towards a theory of ethnocratic regimes, Oren Yiflachel and As 'ad Ghanem // Eric P. Kauftnan, Rethinking ethnicity, 2004, UK-USA-Canada).