Этничность, нация и политика. Критические очерки по этнополитологии

Многомиллионный приток мигрантов в Россию стал вызовом для россиян. С одной стороны, мигранты, даже и русские, воспринимались как проблема для принимающего населения, а с другой — они вызывали сочувствие в том смысле, что не по своей воле вынуждены были уехать из «своих» республик. Факт неожиданного превращения в иностранцев около 25 миллионов русских людей, граждан вновь образованных государств республик бывшего СССР, вызывал нарастающее недовольство россиян, активно разогреваемое национал-патриотическими силами. Так или иначе, к концу 1990‐х распад СССР стал восприниматься в массовом сознании русских людей как «большая потеря» или даже трагедия[514].

Маятник недовольства

Если в начале 1990‐х годов основные недовольства своим положением в России исходили от лидеров национальных движений этнических меньшинств, то ко второй половине 1990‐х все большую актуальность приобрел «русский вопрос», в его этнической редакции. И на то были свои основания. Известный политолог Сергей Перегудов отмечает, что в постсоветской России, в которой доля русского этноса составила свыше 80 %, тогда как в СССР едва превышала половину населения (51 %), «притязания русских на ведущую роль либо были поставлены под вопрос, либо стали отрицаться в принципе»[515]. Более того, Перегудов отмечает не только тенденцию принижения статуса русских как этнического большинства, но и попытки

оттеснения и даже прямого вытеснения русского населения, принявшего особо жесткий и даже жестокий характер в ряде республик Северного Кавказа. Происходило оно и в некоторых других республиках, причем вытеснение это, как правило, имело место в рамках более тонкой «кадровой политики» <…> Лишь в ряде республик Средней России — Марий Эл, Удмуртии, Мордовии, а также в Хакасии и Адыгее доля русских остается неизменной[516].

В целом по всем республикам, по подсчетам автора, общая убыль русского населения составила 1 миллион 20 тысяч.

Только одну лишь Чеченскую Республику накануне и во время первой чеченской войны покинули 250 тысяч человек, в основном русских[517]. Вытеснение русских из бывших советских и бывших автономных республик оценивалось общественным мнением России как самое неблагоприятное следствие распада Советского Союза, и такие настроения с каждым постсоветским годом все больше эксплуатировались политическими силами, оппозиционными политике Ельцина и реформам, которые проводило его правительство. Именно эта тема стала основой для объединения антиельцинской оппозиции.

К концу 1993 года сложились практически все основные разновидности политической ностальгии по СССР:

— коммунисты живописали распад СССР, сравнивая его со страданиями калеки: «…нынешняя Российская Федерация — это еще не вполне Россия, а обрубок с кровоточащими разорванными связями»[518];

— сторонники Жириновского завлекали народ перспективами воссоединения великой державы: «Россия — это страна в границах как минимум СССР, либо Российской Империи»[519];

— радикальные русские националисты из партии «Российское национальное единство» призывали к насилию: «…представитель Русской Нации, обязан восстанавливать справедливость в отношении Русских людей своей властью и своим оружием, не обращаясь в судебные и иные инстанции»[520].

В период обострения борьбы президента и Верховного Совета (1993) лагерь оппозиции еще больше расширился. В это время к критике внешней политики и гайдаровских реформ добавились упреки в адрес федеральной власти в «развале России», в поддержке сепаратизма республиканских элит.