Этничность, нация и политика. Критические очерки по этнополитологии

Такой державнический национализм в 1990‐х годах легко перехватывался крупными партиями — коммунистами и ЛДПР, выступавшими за возрождение великой империи. Еще эффективнее такой национализм мог бы быть использован государственной властью, превращаясь в государственный национализм.

«Русский национализм», как мы отмечали в первой части этой книги, в России был во многом антинациональным и даже антирусским, поскольку изначально формировался как имперский и ставил одной из основных своих целей защиту империи, а не нации. Лишь в XXI веке появился такой русский национализм, который можно отнести к категории классического национализма, по крайней мере на тех идейных основах, которые озвучил в 2010 году лидер Национал-демократической партии Константин Крылов:

Начнем с того, что русский национализм в собственном смысле слова — явление, по сути, новое. Я отсчитываю его историю примерно с середины двухтысячных[527].

До этого времени в том, что называлось русским национализмом, почти «все сводилось к мечтам на тему, как бы нам обустроить империю». Между тем истинный национализм, как отмечал Крылов, «считает, что государство — ценность вторичная. Оно существует для нации, а не нация для государства»[528].

Отказ от идеи империи, переосмысление роли государства и общества привели (правда, ненадолго) немалую часть русских националистов к отказу не только от имперской ориентации, но и от поддержки авторитарной модели управления. Тот же Крылов первым из русских националистов сформулировал, что «национализм и демократия — это практически одно и то же», поскольку русские составляют большинство населения в России и могут защищать свои интересы демократическим путем, не возлагая надежду на милость самодержцев[529]. На подобных позициях какое-то время стояли и другие лидеры Национал-демократической партии: Владимир Тор, Ростислав Антонов, Александр Храмов и др. Первым признаком того, что позднее назвали демократическим поворотом русского национализма, стало формирование в его рядах «антисоветской платформы». Ее сторонники вышли на традиционный националистический «Русский марш» в Москве в 2012 году, создав отдельную антисоветскую колонну[530].

На это первое публичное проявление национал-демократического движения обратили внимание многие наблюдатели, но не сразу, а после того как лидеры «нацдемов» приняли участие в московских оппозиционных митингах «за честные выборы» 2011–2013 годов. Однако это было одним из последних проявлений оппозиционности русского этнического национализма. Уже в 2014 году, после того как Крым присоединили к России, ряды оппозиции из числа русских националистов стали быстро редеть. Например, Егор Просвирнин, основатель некогда популярного националистического сайта «Спутник и Погром» и на какое-то время оппозиционер, едкий критик власти, в 2014 году не скрывал поддержки действий российской власти в Крымском кризисе и радостно приветствовал вхождение полуострова в состав России. Он так прокомментировал изменение своей позиции по отношению к власти:

И то, что Путин после десятилетий сдачи русских интересов везде и всюду вдруг вспомнил, что Крым — русская земля, вообще-то хорошо… Ругать Путина за то, что он начал выполнять часть нашей программы, как минимум странно[531].

Весь русский национализм, кроме крошечной группировки Широпаева, утонул в патриотическом движении «Крымнаш». Последующие события отчетливо продемонстрировали тенденцию превращения его в государственный национализм, в котором растворились, утратив свою особую сущность, самодеятельные организации русских националистов.