Этничность, нация и политика. Критические очерки по этнополитологии

В последующем (в 1992–1993 годах) основная линия поведения Кремля в отношении непризнанной республики Ичкерии чем-то напоминала отношение Китая к Тайваню: «Вы считаете себя независимым государством, а мы вас не признаем и другим не позволим, но трогать не будем»[456]. О Доку Завгаеве в качестве лидера Чеченской Республики в Кремле вспомнили лишь в 1995 году, уже в ходе провальной для федеральной власти первой чеченской войны (1994–1996), перепробовав до этого в качестве своих ставленников несколько других кандидатов[457].

Кейс Татарстана

Иначе проходил «парад суверенитетов» в Татарстане. Здесь уже с 1989 года появились татарские националистические силы, вскоре оформившиеся в политическую партию — Всетатарский общественный центр (ВТОЦ). Она выступала за суверенитет республики вне зависимости от планов союзного руководства, хотя само появление ВТОЦ было фактически спровоцировано КПСС и его XIX партконференцией. Да и его руководство первоначально состояло в основном из членов КПСС. Первые три года эту организацию возглавлял Марат Мулюков, коммунист (до конца 1991 года), доцент кафедры истории КПСС Казанского государственного университета, преподававший спецкурс «Стратегия и тактика КПСС»[458]. В посткоммунистические годы ВТОЦ занимал умеренную этнонациональную позицию в сравнении с возникшими позже движениями: «Саф-Ислам» (панисламистское), «Марджани» (выступавшее за создание независимого Татарстана, построенное на сугубо татарских этнических традициях) и особенно в сравнении с наиболее радикальными идеями Фаузии Байрамовой, возглавившей с октября 1990 года движение «Иттифак» — пантюркистского, панисламистского и радикально этнонационалистического толка, — действующее в союзе с движением молодых татар («Азатлык»). Байрамова вела борьбу за создание «такого Татарстана, который объединил бы всех татар России и Центральной Азии»[459].

Не только национальные движения, но и официальные власти Татарской АССР выступали за республиканский суверенитет с конца 1980‐х годов. Это не было проявлением инакомыслия, во всяком случае первоначально. Партийные и советские власти в республике выступали в полном соответствии с курсом КПСС того времени, и этот процесс возглавлял и направлял полномочный представитель партии в республике Минтимер Шаймиев. Это был опытный партийный функционер, который за 22 года, предшествующие «параду суверенитетов», прошел все ступени партийной карьеры, начиная с должности инструктора обкома в 1967 году и завершая постом первого секретаря Татарского обкома КПСС. На эту должность он был отобран в 1989 году, в ходе горбачевской чистки партийных кадров. По сценарию Кремля Шаймиев, как и большинство других партийных лидеров РСФСР, пересел в 1990 году в кресло главы республиканского Верховного Совета (1990–1991) и на этом посту, оставаясь членом ЦК КПСС, подписал 30 августа 1990 года Декларацию о государственном суверенитете Татарской Советской Социалистической Республики[460]. Декларация устранила статус Автономной республики, в соответствии с союзным законом «О разграничении полномочий между СССР и субъектами федерации», и наделила Татарию правом подписания союзного договора. Впоследствии, при подготовке республиканской Конституции, название республики было изменено, и она стала называться Республика Татарстан.

Шаймиев обладал выдающимся политическим чутьем, которое позволяло ему весьма умело лавировать, угождая требованиям ЦК, членом которого он оставался до конца 1991 года, и пожеланиями лидеров РСФСР; он лавировал и в политическом лабиринте своей республики, решая как прагматические задачи повседневного управления, так и идеологические, в конкуренции с национальными движениями. Шаймиев осознавал, что для победы в такой конкуренции он должен постоянно повышать планку требований к России в защите национального суверенитета республики. Уже в соответствии с Декларацией о суверенитете земля, ее недра, природные богатства и другие ресурсы были объявлены исключительной собственностью народа Татарской Республики. А в принятой на основе этой декларации Конституции Республики Татарстан (6 ноября 1992 года) республика де-факто объявлялась субъектом международного права: