Это - Гана

Английскую королеву вожди встретили почти с нежностью — от английских монархов они ничего плохого не видели. Это была встреча одних феодальных обломков с другими. Я не хочу обидеть английскую королеву. Она, возможно, очень милая женщина. Я говорю о ней и о вождях как представителях определенной общественной категории.

Институт вождей вымирает. Все меньше и меньше людей идет за вождями, с каждой фабричной трубой, с каждой новой книгой сужается их мир.

— Конечно, они мешают. Но что поделаешь, все-таки свои вожди.

— А вы сами из какого племени? — спрашиваю я Энгманна.

— Из аккры. Есть такое племя. Оно живет в столице.

— И у вас есть свой вождь?

— Есть. И я даже недавно с ним разговаривал. Я у него купил участок земли, на котором буду строить дом.

— И вся земля в Аккре еще принадлежит вождю?

— В Аккре несколько вождей. Но землю они растеряли. Да, впрочем, какие это вожди! В городах они уже только воспоминание. В деревнях сложнее.

Над Такоради глубокая ночь. В окно холла, изредка мигая, заглядывает красный глазище маяка. Наверно, его видно далеко в океане. Снизу, из порта, доносится долгий гудок. Потом слышны тяжелые вздохи и шипение, будто громадный зверь ворочается у воды и никак не может заснуть.

Ночной сторож, громко шлепая босыми пятками, третий раз проходит по холлу, как бы напоминая нам, что уже поздно. Москитные сетки на окнах задрожали от внезапного порыва бриза. Энгманн отодвигает стакан и поднимается.

— Спокойной ночи.

ШКАФ КРАСНОГО ДЕРЕВА

Честно говоря, в моем представлении красное дерево неотделимо от старинного буфета с резными колонками и остатками саксонского сервиза за маленькими толстыми стеклами. Красное дерево. Шкаф красного дерева. У него стол красного дерева. У него вся мебель красного дерева! И вот я столкнулся с красным деревом на его родине.

— Гвозди золотыми часами заколачиваем, — мрачно сказал Смит.

Мы стояли посреди двора механических мастерских стройуправления в Такоради и смотрели, как рабочие сбивают ящики из темно розовых досок.

Мистер Смит теребит эспаньолку, потом говорит:

— Судить нас надо, как вредителей, да некому. И идет дальше, мимо нового кузова грузовика. Кузов сбит из тех же розовых досок.

— Почему так?

— А знаете ли вы, что в Европе за это красное дерево платят минимум в десять раз дороже, чем здесь? Не знаете? То-то. А что нам делать, если у нас план, если грузовики и ящики тоже нужны позарез, а присылают только красное дерево. У нас план, а им выгоднее рубить красное дерево, чем возиться с дешевыми породами…

Им — это значит лесопромышленникам.

Смит не развивает темы дальше. Мы подходим к другому цеху.

Завтра мы поедем в Лес с большой буквы, к западной границе, на лесокомбинат в Самребои.

Мы еще не видели толком ганского леса, и нам предстоит увидеть весь путь, который проходит дерево с того момента, когда упадет под ударами длинноруких топоров, и до того, как в виде бревен, досок или фанеры будет погружено в порту на корабли.

Вечером я достаю справочник «Ганский лес». Надо подготовиться к путешествию. Ведь, в сущности говоря, я ничего о красном дереве не знаю.

Этот ботанический справочник оказался интересной книгой. За сухими словами и латинскими терминами открывается множество интересных сведений о ганском лесе. Каждому дереву уделена страница — будь оно огромным и невероятно полезным для хозяйства или мало кому нужной метелкой. Разве что в ботанике может быть достигнуто столь абсолютное равноправие.

Ганский лес очень разнообразен и сказочно богат, но никто еще этими богатствами не смог воспользоваться. Лес этот как сундук с драгоценностями, ключа от которого еще не нашли. Но ехать за ним за тридевять земель не придется, он тут же, под боком.

До красного дерева я добрался только часа через два. Но не было жаль потраченного времени. Я прочел и о черном дереве, и о пальмах — кокосовой, масличной… Например, из орехов масличной пальмы получают два вида масла — красное и белое. Красное идет для приготовления пищи, белое — на помаду, мыло. Пальмовые листья тоже принимают самую различную форму. Ими кроют крыши. Их используют на обертку вместо бумаги, изготовляют из них щетки и многое другое. Сердцевина ствола — лакомство, сок — пальмовое вино (напиток, который надо пить в тот же день, — он очень быстро бродит и превращается в уксус). Древесина пальмы — топливо и материал для кое-каких поделок (как строительный материал пальмовая древесина употребляется редко — она непрочна и быстро гниет).

Это все одна только масличная пальма. А ганоких пород деревьев — сотни. Большинство — обладатели загадочных местных имен и не менее загадочных латиноких. Как ни жаль, но я понял, что для того, чтобы хоть сколько-нибудь разобраться в породах деревьев, растущих в ганских лесах, надо специально приехать сюда на год-другой и ничем, кроме ботаники, не заниматься.

Вот наконец и красное дерево. Но почему здесь написано «относящееся к деревьям, древесина которых имеет торговое название «красное дерево»? Переворачиваю страницу. То же самое. Еще страница, еще.