Это я тебя убила

– Ага. Будем есть? – спрашивает Клио, ничего не уточняя.

Они успели разобраться с корзиной: расстелить покрывало, расставить чаши и кувшин, разложить еду на большой пробковой доске и достать маленькие. От козьего сыра, свежего хлеба, жареных кусочков курицы и орехов в розмариновой карамели идет приятный запах. Впервые за день – нет, за четыре года, ведь вчера с этим были проблемы, – я чувствую настоящий голод.

– Да, обязательно! – Орфо падает с Клио рядом и хватает хлеб, начинает энергично ломать его на пять частей. – Спасибо большое, что позаботилась о нас, мы…

– Это я, – флегматично сообщает Ардон и закатывает рукав бежевой игаптской рубашки. Там, среди черных треугольников, полос и полукружий, виден аккуратный домик. Хозяин. Этот юноша из демоса хозяев, никогда бы не догадался. – Эфенди слишком ленивая, чтобы заниматься такими вещами.

– Вовсе я не ленивая, просто ты делаешь их быстрее! – Клио смущенно розовеет. – Я только успела усесться и поправить одежду, а ты уже все достал.

– И слопал половину! – фыркает Рикус, потирая шрам, но Клио быстро отламывает кусочек хлебного мякиша и сует ему в рот. – М-м-м!

– Перестань дразнить его, хаби, – строго велит она и переводит взгляд на нас. – Не думайте. Они не всегда такие. – Она понижает голос, снова улыбаясь с хитрецой. – Но именно потому, что они часто такие, я надеялась тут, у вас, поменьше таскать их с собой.

– Можно я еще раз, при кире принцессе, – Ардон игнорирует фырканье жующего Рикуса, – скажу вам, что это неразумно? Взять хотя бы вчерашнее, в первый день, в незнакомых местах, одной отправиться в санктуарий! – Он так хмурится, что от этого даже шевелится часть ритуальных рисунков на открытом, обрамленном тугими локонами лбу.

Клио хмурится тоже и, повернувшись к Орфо, говорит ей, пожалуй, нервно:

– Нальешь мне вина?

Замечание Ардона неприятно ей, но почему? Не нравится излишняя опека или все же…

– Хаби, уймись, – примирительно влезает Рикус, уже сжевавший кляп. Орфо тем временем успела откупорить кувшин. – У всех у нас есть дела, которые хочется сделать одному, и…

– Какие у нее могут быть дела здесь без нас? – Ардон даже раздувает ноздри, явно не собираясь уступать, и язык мой, враг мой, опережает разум:

– Вообще-то, не стоит говорить о принцессе Клио так, будто ее тут нет.

Орфо, успевшая разлить вино и взять свою чашу, чтобы его попробовать, кашляет. Ловлю напряженный взгляд: «Кто мы, чтобы их поучать?» Она права, но поздно, и я расправляю плечи, смотря на троицу так же, как в юные годы смотрел на короля. Делая подобные замечания ему, я боялся куда больше. Чего мне бояться сейчас? Это действует: Рикус только таращит глаза и вдруг начинает хохотать, Ардон озадаченно потирает заросший подбородок, даже не думая спорить, а Клио и вовсе с благодарностью хватается за эфемерную руку помощи.

– Да, именно, хаби! – обращается она к Ардону, прямо глядя ему в глаза. – Если тебе так важно это выяснить, мог спросить напрямую. – Она морщит носик, скрещивает руки на груди и отворачивается, смешно мотнув головой. – Только знаешь, я все равно бы не сказала, потому что это в прошлом, и это неважно, и вообще… а теперь точно не скажу!

– Эфенди, – тихо, виновато окликает Ардон, но она только сопит с гримаской обиженного ребенка. – Я лишь не хочу рисков как поводов для войны. Как и вы, надеюсь.

А еще, похоже, тебе тоже больно сознавать, что у твоей подруги есть какая-то своя жизнь.

– Ценю, – отрезает Клио, берет пустую пробковую доску и начинает накладывать себе еду. – Ладно, я такая голодная!

Она умеет быть вредной – удивительно. Я украдкой наблюдаю за ней, прогоняя все странные мысли, порожденные этой короткой перепалкой. Хм… я ведь тоже задавался вчера вопросом, почему она отправилась по незнакомому маршруту одна. Что за дела наедине с собой, при чем тут Лин? И почему она так оберегает этот секрет даже от собственных…

– Ха-аби. Эфе-енди. – Орфо отвлекает меня, передав чашу с вином, а троицу – задав своевременный вопрос: – Что все это означает?

Она очень не хочет продолжения ссоры, ей важно сохранить настроение, которое охватило нас – и прежде всего гостей – у мемориала. Поэтому, даже если ей не интересно, любопытный тон получается убедительно. У меня есть ответы: хозяин знал игаптский. Но пусть лучше они расскажут сами, ведь одно из обращений пока видится мне довольно необычным в таком кругу.

– Эфенди – то же, что «кира», «госпожа», – поясняет Ардон, все косясь на Клио. Вздыхает. – А хаби – «милый», «любимый».

– Так вот почему ты так любишь это слово! – смеется Орфо, раздавая всем им чаши. – И все-то у тебя «милое», даже я!

– Ты точно милая, – улыбается Клио, немного оттаяв. Поднимает глаза на меня. – И ты.

Ардон вздыхает так, будто кто-то взвалил ему на плечи весь мемориал. То ли недоволен, то ли все еще переживает из-за ее излишнего своеволия, то ли все сразу.