Это я тебя убила

Или забрызгивают городскую площадь мозгами. О горе мне… Казалось бы, то, что произошло между мной и Эвером возле мемориала, должно свести на нет вопросы о прощении. Должно. Но не сводит. Сидя возле раненого отца там, на берегу, он смотрел на меня с таким отчаянием, так отчужденно, что в глазах сложно было не прочесть немой крик. В ту минуту он боялся себя и меня. И ненавидел, возможно, нас обоих, потому что пять ран от железных когтей не спутать ни с чем. Где-то поблизости расхаживал Монстр, кем бы он ни был. Я его не победила и теперь точно не прощу сама себя. За все сразу.

– Ты что-то продолжаешь белеть. – Рикус делает к нам пару шагов. Подмигивает: – Что, не хочется на трон? Понимаю, по-моему, никому в здравом уме не захочется, с другой стороны… – он крутится на одной ноге, точно танцор, и принимает картинно гордую позу, – в этом много плюсов. Красивые наряды, вкусная еда, куча подлиз…

– Хаби, – одергивает Клио строго. Опять смотрит на меня, и желудок сжимается: вдруг поняла что-то? – Перестань. Это просто очень большая ответственность, тем более получается, что у Орфо съелся большой кусок прощеного месяца…

О, Клио. Сейчас-то я наконец понимаю: чтобы по-настоящему очиститься, мне не хватило бы и прощеного года, пара недель не решает ничего. Вслух говорю лишь:

– Все обряды я уже прошла. Формально я готова.

– И по углям походила? – В голосе Рикуса сквозит разочарование, я удивленно поворачиваюсь к нему. – Ну… интересно же!

– Ха-аби. – Ардон закатывает глаза и чуть тише, но все же добавляет: – Придурок.

Устремленный на меня взгляд теперь полон тревоги. Он тоже что-то чувствует в моем настрое, хотя и вряд ли будет задавать прямые вопросы. Спеша отвлечь его, сообщаю:

– По углям пойду накануне коронации. И тогда же буду пить яд кобры. На последнем пиру.

– Фу! – взвизгивает Клио, сжав мои пальцы. – Брат и Лэлэйя тоже пили…

– Ты ведь помнишь, что это не опасно и даже полезно, если у тебя здоровый желудок? – Рикус уже расплылся в улыбке. Похоже, предстоящее зрелище его немало вдохновляет, несмотря на все обстоятельства. – В общем, будет весело, и мы обязательно тебя поддержим!

– Спасибо на добром слове. – Вздыхаю. Весело. О да, воплощенное веселье.

Рикус подходит вплотную и шумно плюхается к нам на софу. Монета подпрыгивает, крутится, и я украдкой пытаюсь рассмотреть, что за профиль на аверсе. Но ко мне снова поворачивается реверс – какой-то поцарапанный кружок с листиками.

– Прекращай. Твой папа поправится, – тихо и убежденно говорит Рикус, заглядывая мне в глаза. Его костлявая, жилистая, теплая ладонь накрывает наши с Клио руки. – У него громадная сила духа, так мне показалось, и он любит эту жизнь. Это всегда чувствуется, это помогает.

Он не прибавляет: «И пусть его жена напала на нас, а он не помешал», это даже не читается во взгляде. И я слабо улыбаюсь, пока на меня не падает:

– Станешь королевой – и он точно пойдет на поправку.

Не прощу себя. Нет, не прощу, даже если Эвер простит. Я всем несу беды, несу, видимо, со дня, как родилась. Меченой уродкой, умеющей только открывать порталы и швырять туда людей. Бесхребетной лгуньей, которой нужно было просто сразу признаться, что она натворила. Может, мы что-то исправили бы сразу. Может, папа позвал бы каких-то там сильных волшебников с Дикого континента, они вытащили бы Эвера… только Эвера. Кто гуляет теперь по нашему замку и заходит в чужие комнаты? Кто, если часовые не видели никого на западном пляже? Как вернулась эта троица. Как ушел в сторону мемориала папа. Все.

Что-то из страхов Эвера и Илфокиона все-таки оказалось правдой. Возле нас таится зло.

– Ладно. – Сил моих больше нет. Вздохнув, я отнимаю руку у Клио и Рикуса, встаю. – Ладно, спасибо большое за… понимание и терпение, вас больше никто не запрет, ваши покои, повторюсь, вас ждут. Кир Илфокион в коридоре… – Я замечаю, как вздрагивает Клио, и сильно повышаю голос. – И да, киру Илфокиону тоже очень стыдно, что он поспешил арестовать кого попало, таких благородных особ! Как только вы выйдете, он извинится!!!

И только попробуй стечь по лестнице, накрашенная ты медуза.

– Спасибо. – Клио все смотрит на меня снизу вверх, снова со странной эмоцией, которой я совсем не жду. – Но не нужно, правда… он был резок, потому что испугался, и он…

– Он напал на тебя, мне доложили, – цежу сквозь зубы я, но она только усмехается:

– Просто прыгнул в мою сторону с грозным оскалом, уже сказав: «Мы закончили, можете идти». А я попятилась, упала на пол и завизжала. Но он был даже без оружия.

– И все же. – Я морщусь, готовая сказать о дипломатическом иммунитете и банальном уважении, но Клио настаивает:

– По закону он имел полное право на что угодно, ведь у меня нашли…

Она снова зябко поводит плечами, не сумев закончить, – видимо, окровавленная перчатка еще стоит перед ее внутренним взором. Губы дрожат. Она словно собирается повторить: «Я этого не делала!», а я не понимаю зачем. Конечно. Уверена, особенно теперь, когда услышала идиотскую причину ее спешного бегства.