Это я тебя убила

– Мне жаль, – тихо говорю я, садясь рядом и обнимая ее.

– И мне тоже. – Удивительно, но это произносит Ардон, опускаясь на корточки напротив.

Она недоверчиво поднимает глаза. Он слабо улыбается, откинув со лба волосы.

– Нет, правда. Он куда приятнее, чем я опасался. И… – он медлит, – и знай, эфенди, будь он жив, я бы все понял, если бы…

Закончить он не успевает: Клио шмыгает носом и начинает реветь, уткнувшись в свои колени. Если бы. Ее плечи все сильнее дрожат. Мне кажется, она убивается по Лину за нас двоих. А может, и за весь замок, весь город, всю Гирию, у которой в свое время – после мора – даже не нашлось достаточно сил, чтобы по-настоящему оплакать своего принца.

– Хаби, ну! – Рикус плюхается с противоположной стороны от нее и тоже обнимает. – Крокодилам не останется слез, а у тебя еще все-таки есть мы! Да, мы не похожи на красивых призраков и нас нужно иногда кормить, но…

Клио всхлипывает громче и толкает его, но все же не вырывается.

– Придурок, – выдыхаем мы с Ардоном хором.

Эвер все еще стоит, смотря то на нас, то на утес за нашей спиной. Гранат из подземного сада алеет в его опущенной руке. Чтобы не подцепить от Клио эту заразу слез, чтобы думать хотя бы о чем-то хорошем, о чем-то из будущего, а не из прошлого, я начинаю прикидывать, в каком грунте приживаются подобные растения. Отломлю и спрячу пару зернышек. Нужно будет попробовать вывести исцеляющие гранаты у нас. Пусть даже они будут с косточками. Это неважно.

– Иди к нам, – зову я, подняв глаза. – Рыдай с нами. Ну или хоть посиди.

Эвер, слабо улыбнувшись, опускается рядом и гладит Клио по волосам. Она поднимает голову и через силу улыбается ему. Кто бы ни создал эту театральную постановку, чем бы она ни была, комедией или трагедией, мыльной или не очень… пока у меня нет сил даже сожалеть о том, что она случилась. А может, нет и смысла.

Все мы живы. Вместе. Это главное. А исправлять ошибки мы умеем. Как никто.

12. Короли и волшебники. Орфо

Поймать кота и скормить ему пару гранатовых зерен, довольно сложно. Сложнее, чем я предполагала. К счастью, папа оказался бесценным помощником; в его крепких руках Скорфус… то, что было Скорфусом… быстро перестал трепыхаться, покорно раскрыл пасть, а уже скоро, покашляв какое-то время, вырвался и взмыл в воздух с истошным криком омерзения:

– О боги, ну и дрянь! Как будто дешевые леденцы! Человечица, где вы это нашли? И кто здесь везде насрал? Это что, опять Мористеос?

Таращился он ошалело, так, будто не был в замке лет восемьдесят и теперь вообще не понимает, как тут можно жить. Я бы с ним согласилась: черная плесень, прежде бывшая всюду, растаяла еще не до конца, по углам виднелись ее пахучие остатки. Разумеется, Идус и Сэрпо не забрали ее, решив, что это уже точно наши проблемы, а у них достаточно своих.

– Священный гранат, мохнатый! – сообщил папа. Его руки были исцарапаны куда меньше, чем наши с Эвером, закономерно, и злился он меньше. – Ну, уймись. Вообще-то мы тебя спасли.

Скорфус приземлился на его плечо, устроился поудобнее, сощурился на меня.

– М-м-м… А от чего?

– От божественной лоботомии, можно так сказать? – осторожно предположил Эвер.

Скорфус поморщился и ощутимо передернулся, но не стал никак это комментировать. Я его понимала: вряд ли он захочет возвращаться к этому моменту своей жизни. Ужасно, когда тебя лишают разума. Да еще и всего лишь за правду о чужих ошибках, бедах и проступках.

– А если в целом? – тихо, уже куда серьезнее спросил он, и я вздохнула.

– Это долгая, очень долгая, поистине долгая история. О фантомах и призраках.

– О, – вздохнул и он тоже. Перевел взгляд на окно папиной комнаты. – Как предсказуемо. Значит, они все же вас нашли. А ведь я предупреждал!

– Не то чтобы прямым текстом. – Запоздало спохватившись, я на него немного рассердилась. – Все какими-то устрашающими полунамеками, а между тем…

– Человечица! – возопил он и покосился уже на Эвера. – За рассказ всего-то о его семейке меня лишили мозга. Боюсь, если бы я начал болтать о том, что от Идуса с Сэрпо теоретически можно сбежать, меня бы лишили яиц! Да и потом… – он быстро сник и посмотрел уже виновато, – я до последнего сомневался, я ведь никогда с таким не сталкивался. Сама подумай, как это все выглядело чудовищно. Конечно, я надеялся, что вы сходите с ума от ваших заскоков и потрясений, а не угодили в смертельную ловушку, из которой мне вас не спасти.

– Но ты спас, – глухо, но твердо возразил Эвер. Скорфус округлил глаз.

– Когда? Я же позорно бежал в самый плохой момент. Унося в зубах свой мозг.

Но он ошибался. Пока я искала, как уместить объяснения в одно-два содержательных предложения, Эвер справился довольно емко:

– Вовсе нет. Ты помог мне подружиться с Монстром.