Это их война

Оглядев палату еще раз, я намеревался уже выйти, когда где-то справа скрипнула дверь. Я резко обернулся. И тут же мой взгляд встретился с необъятной бездной зеленых глаз, которые смотрели на меня с нескрываемым удивлением и… Нежностью. В этот момент все потеряло значение: условности, люди, запреты. Все было забыто. Стерто из памяти. Я понял, что ничего не будет, как раньше. Я и сам стал другим. Откинув прежнюю сдержанность, я в три шага преодолел нас разделяющее расстояние и просто без лишних слов прижал своего зеленоглазого ангела к себе. К своей груди, где бьющееся сердце отбивало ее имя, ее пульс.

Я старался быть аккуратным, боясь причинить девушке боль. Повязка на ее голове могла говорить только о том, что удар пришелся именно на нее. Поэтому все мои движения были плавными. А ладонь, прижимающаяся к ее макушке, нежной и заботливой.

Не сдерживая чувств, которые переполняли мое сердце, я стал говорить то, что должен был сказать уже давно. Но так и не решался, пока не случилось то, что принесло так много бед.

***

Элина

— Я больше никогда тебя не отпущу, слышишь. Никогда. Прости меня, моя девочка, прости за все. Я слишком часто причинял тебе боль. Слишком часто делал то, что отдалял нас все дальше друг от друга. Но несмотря ни на что, я так и смог выкинуть твой образ из головы, вычеркнуть из сердца. Потому что, чтобы я ни делал, как бы сильно не обижал тебя, я все равно продолжал тебя любить, пытаясь убедить себя в обратном. Элина, моя маленькая Элина, я люблю тебя. Люблю… И больше ни за что на свете не отпущу…

Сначала я не поверила своим глазам. А теперь, слушая Дмитрия, крепко сжимающего меня в объятиях, я не верила своим ушам. Голос парня дрожал, как и все его напряженное тело. Я чувствовала, что он сдерживается, боясь причинить мне боль, и это еще больше доказывало то, что слова парня искренни и правдивы. Моя и без того раскалывающаяся голова стала болеть еще сильнее. А сердце, клокочущее в груди, лихорадочно впитывало каждое его слово, стараясь выучить их наизусть.

Его признание причиняло и боль, и радость одновременно. Через сколько ж испытаний нужно было пройти, чтобы понять свои чувства, научится ими дорожить, не стыдиться показывать. Ничего не говоря в ответ, я просто обвила тело парня руками и прильнула к нему плотнее.

В эти драгоценные минуты забылось все плохое. Остались на планете только мы, как единое целое. Неделимое. Неразлучное. И наша, восставшая против всего мира, любовь.

Аккуратно отстранившись, Дима положил руку мне на щеку, провел большим пальцем по губам и стал медленно наклоняться. Я вся замерла в ожидание. Мое сердце перестало биться, дышать. Я умирала от томительного желания. Вернее я уже была мертва, и только его поцелуй мог меня воскресить. Вдохнуть в меня новую жизнь. Новое дыхание.

Наконец-то его губы приблизились настолько, что прикосновение стало неизбежным, и он… поцеловал. Настолько еле ощутимо, легко и нежно, что казалось, моих губ коснулся легкий ветерок. Но с каждой секундой его влажные губы становились все настойчивее и напористей, а поцелуй все глубже и горячее. В этот момент я снова стала дышать, сердце снова встрепенулась, а кровь понеслась по венам… Я наконец-то почувствовала себя живой. Нужной. Не одинокой. В его руках я ощущала себя маленькой хрупкой девочкой, беспомощной и невероятно слабой.

Дима продолжал осыпать мое лицо поцелуями и в какой-то момент мне показалось, что это сон. Галлюцинации от сильного удара. Да, что угодно. Только не реальность. Но, когда мой подбородок коснулся его плеча, а взгляд встретился с до боли знакомыми глазами… я поняла, что все, что сейчас происходит правда.

За Диминой спиной в дверях моей палаты стоял Павел. Он смотрел мне прямо в глаза своим уставшим и потерянным взглядом. И было видно, сколько боли и страданий причиняли ему два самых близких человека. Но даже сейчас, Павел не изменял своим принципам. Он без слов говорил о том, что выдержит эту боль. А я, разрываемая своим предательством, своей виною на куски, молча, глотала слезы, стараясь, чтобы их не заметил Дмитрий.

— Я люблю тебя… Люблю… — продолжал нашептывать парень, когда Павел в последний раз заглянул мне прямо в душу и, кивнув несколько раз в знак того, что все принял, ушел. Вот так вот просто. Развернулся и ушел. Оставив нас друг для друга. Отпустив меня сегодня окончательно. Доверив мою судьбу сыну.

Зажав рот ладошкой, я сдержала рвущийся наружу крик, а потом, отстранив от себя Дмитрия и посмотрев на него заплаканными глазами, сказала то, что должно было со временем искупить мои грехи, помочь вылечить душу:

— Я тоже люблю тебя, Дима… Люблю больше всего на свете.

Эпилог вместо бонуса

Полгода спустя…

Элина

Откинувшись на мягкие подушки, я улыбнулась своим мыслям, которые были заняты утренней новостью и тем, как я расскажу о ней Дмитрию. Я представляла его лицо, его реакцию на мои слова и мне казалось, что он обрадуется не меньше меня самой. Оставалось только дождаться его с работы, чтобы поделиться своей большой радостью.