Это их война

Златовласка расплылась в хитрой улыбке, обнажая свои белоснежные зубки. Эта дьяволица любила секс не меньше меня самого. И надо признать, в постели была чертовски хороша. Вот только поговорить нам было не о чем. Она мало, чем интересовалась. Ее основными увлечениями были: шмотки и брюлики. Все остальные спектры жизни она заносила в список «скучно». Поэтому именно крышесносный секс стал тем спасательным кругом, который держал наши хрупкие отношения на плаву.

— Моему мальчику хочется ласки? — Ритка скользнула ладошкой к моим джинсам и остановилась в районе паха. Ее широко распахнутый взгляд излучал желание и похоть, а язык бессовестно облизывал губы. — В вип?

Я без лишних разговоров кивнул и потащил ее через весь зал к лестнице, ведущей на втором этаже. Именно там располагался излюбленный vip-балкон, открывающий прекрасный вид на танцпол. За его тонированными стеклами не раз происходило такое, о чем лучше не знать тонким ранимым душам. И сейчас, убегая от злосчастных мыслей, разъедающих мой мозг, я готов был это повторить. Все, чего мне хотелось — это распластать Риткино тело на полу и раствориться в ее громких стонах.

***

Элина

— Этот парень сведет меня с ума, — сетовала Марина Андреевна, мать Павла и по совместительству моя свекровь, накрывая на стол. — Что ты думаешь? Он снова сбежал с ужина. Друзья, алкоголь и девочки ему дороже собственной бабки.

Павел посмотрел на мать поверх газеты и снисходительно улыбнулся. Он любил ее всем сердцем, но его любовь была сдержанной и тихой. Чаще она проявлялась в каких-нибудь мелочах: в принесенной с утра чашке чая, мимолетном добром слове, сказанном на бегу или объятии невзначай. Павел рассказывал, что будучи еще мальчишкой, он тратил последние карманные деньги на какие-нибудь безделушки вроде вазочек для цветов, чтобы порадовать маму, увидеть на ее лице счастливую улыбку. Еще тогда он пообещал ей, что, когда вырастит, обязательно заработает много денег, чтобы она ни в чем не нуждалась. Пообещал и стал идти к своей цели.

Закончив школу, он поступил в местный госуниверситет на специальность «Автоматизация и механизация сельского хозяйства», но, не проучившись и года, понял, что, имея собственный бизнес, можно жить намного богаче, чем тот же преподаватель вуза. В результате, бросив учебу, Павел стал заниматься самостоятельно. Обложился книгами по агротехнике и стал искать новые интересные знакомства с людьми, занимающимися сельским хозяйством. Так Паша познакомился со своим теперь уже лучшим другом Славкой, который держал огромные теплицы и сбывал овощи по оптовым ценам, делая на этом хорошие деньги. Трудолюбие Вячеслава вдохновило Павла на собственное дело и спустя несколько лет Паше удалось неплохо подзаработать. На тот момент он уже обзавелся семьей и поэтому останавливаться на достигнутом не собирался.

Сколотив первоначальный капитал, Павел стал изучать теорию строительного искусства. Быстро все освоив, он набрал команду специалистов и принялся за дело. Так и начался его строительный бизнес, со временем принесший большое состояние и доброе имя. Он добился, чего хотел. Его семья перестала бедствовать, вот только другое горе постигло ее. Двадцать пять лет назад при родах умерла его первая жена. Дежурная фраза врачей: «У вас родился прекрасный сын, но спасти вашу жену не удалось. Слишком сильное кровотечение…» — стала для него приговором. Приговором на всю оставшуюся жизнь. Но он нашел в себе силы — жить. Жить не для себя, а ради… Ради крохотного тельца, которое прижимал к груди, оплакивая бездыханное тело супруги.

— Ма, не причитай. Ты же знаешь, как он привязан к тебе. Просто возраст берет свое. Он уже не тот пятилетний мальчик, который так любил слушать твои сказки. Не сегодня — завтра женится, и будешь правнуков нянчить.

Я понимающе посмотрела на Павла. Он, конечно же, был прав. Вот только Марине Андреевне от этого было не легче. Она вырастила Диму, как родного сына. Заменила ему мать. Ее любовь была выше неба, глубже океана, безгранична и безусловна.

— И все равно я считаю, что хоть иногда можно забыть про ночную жизнь и провести время с семьей. Тем более в доме новый член семьи, а он не удосужился даже один вечер остаться с нами, чтоб поближе познакомиться с женою собственного отца.

Последние слова были сказаны с интонацией обиженного ребенка. Меня передернуло. Куда уж ближе? Воспоминание недавней встречи вспыхнуло с новой силой. Я не рассказала о ней Павлу. Никому не рассказала. Хотя в тот же вечер попросила мужа вернуть фотографию первой жены на место. Не потому что испугалась Диминых угроз. Нет. Просто мне самой стало неудобно от того, что из-за меня Павел спрятал единственную оставшуюся память о жене в далекий ящик, когда я сама выставила фотографию отца на самое видное место в спальне.