Это моя правда

Она уперлась руками ему в грудь, забарахталась, пытаясь высвободиться. И краем глаза увидела, что сбоку к парню подошли еще двое. Один из них скомандовал деловито:

– Тащи ее в кусты, Серый… И по щам дай, чтобы слегка отрубилась. Да не сильно говорю, а слегка! Нам баба-жмурик ни к чему, сам знаешь. Что мы, извращенцы какие? Мы нормальные пацаны… А баба потом оклемается, своего оладуха в чувство приведет и дальше пойдут. Не убудет с них, делиться бабами надо! Чтобы все поровну доставалось, ага?

Наверное, от сильного удара по голове она потеряла сознание. Но ненадолго. Очнулась от того, что противная похотливая лапища елозила по ее бердам, пытаясь расстегнуть пуговицу на джинсах. Новые были джинсы, она и сама эту пуговицу еще с трудом расстегивала. И еще в затылке было очень больно, и что-то кололо в щеку… И тут же поняла, что лежит на траве, что мерзкие пальцы эту пуговицу сейчас расстегнут… И произойдет ужасное. И заорала громко, собрав последние силы в этот отчаянный крик:

– Миша! Миша! Миша, помоги! Ми…

Второй удар по голове был тоже сильным. Но не таким сильным, чтобы не услышать выстрел. Он так громко бабахнул, что показалось, голова взорвалась болью. И рука, елозившая по бедрам так нетерпеливо, сначала замерла, а потом совсем исчезла. И сразу навалилось сверху что-то тяжелое, и стало трудно дышать… И догадалась тут же, что это на нее навалилось. Это ж тот, который… В которого Миша стрелял…

Неизвестно, откуда у нее силы взялись – выпросталась из-под этой тяжести, с трудом поднялась на ноги, всмотрелась в темноту. Миша стоял на дороге, покачивался слегка, едва держась на ногах. Бросилась к нему так быстро, как могла: тоже ноги совсем не держали. Подхватила, спросила испуганно:

– Миш, ты цел? Тебя не ранили, Миш? Он что, ножом тебя ударил?

– Нет… Просто под дых сильно дал, я не успел опомниться. Я убил его, Оль, да?

– Не знаю…

– Он… Он тебя…

– Нет, нет! Он ничего не успел, Миш!

– Значит, я вовремя выстрелил…

– А где эти, что с ним были?

– Они убежали, когда я выстрелил. Но надо ведь что-то делать, Оль… Надо «Скорую» вызывать… Он же ранен, наверное…

– А вдруг ты его убил, Миш? Давай лучше уйдем отсюда, а? Вдруг ты его убил? Вызовем «Скорую» и уйдем… Где мой телефон? Давай я вызову…

Они так и не ушли. Дождались, когда приедет машина «Скорой помощи». Врач деловито констатировал смерть от пулевого ранения. Потом приехала полиция, и все закрутилось дальше, завертелось…

Так завертелось, что и не остановишь. Оказалось, что парень, которого застрелил Миша, был сыном какого-то большого начальника. Такого большого, что вся полиция при расследовании на дыбы встала. И даже самый опытный адвокат, которого она сумела найти, расписался в своем бессилии:

– Понимаете, он один сын в семье был, любимый, балованный… Тут уж никакая версия про необходимую оборону не проканает, не найдут никакого превышения. Тем более никакого изнасилования фактически не было… Да, было покушение, но и убийство тоже было. Впаяют по полной, я вам сразу это говорю, даже и обнадеживать не буду. Да это ж вся прокуратура уже на уши поставлена, что вы…

– А по-вашему, мой муж, очнувшись, должен был спокойно стоять и смотреть, как меня насилуют, что ли?

– Да, миленькая моя, я ж все это прекрасно понимаю, что ж вы мне объясняете… Но я еще раз вам говорю – не повезло вам с потенциальным насильником, очень не повезло.

– А так бывает, что с насильником и повезти может? Что вы вообще говорите такое? Вы же адвокат!

– В том-то и дело, что адвокат… И знаю, что говорю. Отец у этого парня убитого очень уж по сыночку убивается. И мамаша горькие слезы льет. Говорю же – любимый, единственный… Тут одно только можно сказать – против лома нет приема. А телефонное блатное право, основанное на дружбе сильных мира сего, еще никто не отменял. Говорю же – вся прокуратура на ушах стоит… Впаяют по полной, и сидеть будет весь срок, про условно-досрочное даже и не мечтайте. Пока этот прокурор в своем кресле сидит и отец этого парня при должности…

В общем, прав оказался адвокат. Получил Миша свои десять лет строгого режима, и никакая кассация приговор уже не отменила.

Первый год, как осталась без Миши, она просто не знала, как жить. Будто под водой плыла, и никак не получалось вынырнуть, чтобы наконец вздохнуть нормально. И маме тоже тяжело было в первый год, потому что заботу о детях она фактически на свои плечи взвалила.

А потом понемногу она привыкла как-то… Человек ведь ко всему привыкает. И к самому плохому тоже. Просто надо научиться ждать, надо жить изо дня в день, надо растить детей… И работать надо. Деньги зарабатывать.

Да, надо работать! Вот он, отчет, вот полночи на то, чтобы его доделать. Завтра надо уже в налоговую идти, сдавать… И хорошо, что она успела в хорошие времена переучиться на новую специальность! Бухгалтеры теперь в большей цене, чем медики.

Да, надо еще не забыть Наташке позвонить утром! И Тане… Она ж утром улетает в Израиль, надо ей счастливого пути пожелать…

⁂