Это по-настоящему

– Лепешки наан с курицей с лимоном и соусом из йогурта с гарниром из жареного лука и стручкового гороха.

– Короче, хлеб, курица и горох, – говорит Спенсер, принюхиваясь. – Пахнет вкусно. – Он показывает брату большой палец.

– Ты опять экспериментируешь, да? – говорит Шейн, выдвигая стул. – Я помираю с голоду.

– Вас никто не заставляет это есть, – сообщаю я наглецам. Привычными движениями раскладываю курицу по тарелкам, слегка поливаю соусом и ставлю перед братьями.

Они сметают еду моментально – что бы и кто ни говорил по поводу моих экспериментов, по большей части у меня отлично получается, и нечего скромничать. Я очень люблю готовить, если на это есть время, и теперь, раз мне уже не нужно обслуживать посетителей и у нас стало немного больше денег на продукты, я постоянно и с большим удовольствием готовлю что-нибудь новое.

Довольно скоро близнецы убегают на тренировку. Сегодня они едут вместе со своим другом и его родителями. Мне тоже пора собираться.

Кики одобрила мой выбор одежды: обтягивающие джинсы, черная мешковатая футболка, новый кружевной бюстгальтер цвета морской волны, лямки которого периодически показываются в вороте футболки, ботинки на невысоком каблуке. Волосы я зачесываю в высокий хвост, крашу ресницы тушью, на губы наношу слой блеска. За мной приезжает черный внедорожник, но водителя я не знаю, а его темные очки и непроницаемое выражение лица не располагают к дружеским беседам.

Мы заезжаем за Кэрри.

– А почему не лимузин? – говорит она, садясь в машину. На ней короткое черное платье с вырезами на талии, светлые волосы она выпрямила утюжком, и они стали гладкими и блестящими.

– Ни разу не видела, чтобы Окли ездил на лимузине, – говорю я.

– Жалко. Может, он на них только на церемонии награждения ездит?

Я развожу руками, потому что никогда об этом не думала.

– Ну, наверное.

Мы обе смотрим на водителя. Он делает вид, что нас вообще тут нет, и просто едет в потоке машин к следующей точке назначения.

– Кстати, знаешь, ваша переписка в «Твиттере» очень возбуждает! – заявляет Кэрри.

– Э-э-э-э, я не хочу ничего об этом знать.

– В смысле? Вы с Окли довольно откровенно беседовали о мороженом!

На самом деле, о мороженом беседовали мы с Эми, но Кэрри я не буду этого говорить. Кроме того, честно говоря, я совсем забыла об Эми. Временами у меня такое ощущение, что я действительно переписываюсь с Окли, и некоторые вещи, которые он – ну, то есть Эми – пишет, вполне похожи на то, что он и на самом деле мог бы сказать. Вероятно, пиар-команда очень хорошо его знает.

– Прекрати за мной следить, – ухмыляюсь я.

– Тогда перестань писать в «Твиттер», – ухмыляется она в ответ.

– Сдаюсь.

Следующая в списке Кики, и первое, что она делает, когда садится в машину, – тоже спрашивает, почему не лимузин.

– Я то же самое сказала! – восклицает Кэрри. – Выяснилось, что Окли ездит на лимузинах только на церемонии награждения.

– А, ну, логично.

Я удивленно приподнимаю брови – звучит как полная чушь.

– Кики, потрясающе выглядишь, – говорит Кэрри. – Правда, Вонн?

Это действительно так. Она завила волосы и уложила их идеальными волнами. На ней шелковые шорты и прозрачный черный топ, под которым красный бюстгальтер. А обута она в ботинки на платформе и высоченных каблуках.

– Потрясные ботинки, – замечаю я.

– Взяла у мамы в шкафу, – говорит Кики.

Последней мы забираем Трейси. Я пересаживаюсь вперед, а она забирается на заднее сиденье и несколько раз подпрыгивает:

– Не могу поверить, что я в машине Окли Форда!

– Ремень, – говорит водитель.

Никто не двигается.

– Ремень, – повторяет он.

– А! – Сообразив, я поворачиваюсь назад: – Трейси, тебе надо пристегнуться.

Она тут же пристегивается и хлопает в ладоши:

– Прости, я в таком восторге, что совершенно об этом забыла. Это так круто! Вы разве не в шоке? Как думаете, там много будет знаменитостей? А Дилан О’Брайен там будет? Я его обожаю!

Трейси продолжает сыпать вопросами, на которые у меня нет ответа, но ее восторг заразителен. И, в общем, это оказывается вполне логично – тут столько знаменитостей, что даже Трейси не знает всех по именам. Мои подруги совершенно ошарашены списком гостей, невероятно богатой обстановкой и тем, что мы стоим так близко к сцене, – если бы я захотела, могла бы потрогать кроссовки Окли.

Мой взгляд сосредоточен только на нем. Окли Форд на сцене – это что-то невероятное. Он словно парит над толпой. Его хриплый голос идеально исполняет ноту за нотой. Не знаю, от жары ли это или от того, как он выкладывается, но он даже вспотел. Его футболка мокрая насквозь. Волосы на лбу тоже мокрые. Мускулы на руках напрягаются с каждым взятым аккордом.

Он так потрясающе смотрится. Такой красивый. И сексуальный. Я чувствую себя ужасно виноватой, что стою тут и смотрю на него, раскрыв рот от восхищения. Я сказала УУ, что все это как реалити-шоу, – но я ничего не изображаю. Мне сложно отделить наигранные чувства от настоящих, все так перемешалось. Каждый раз, глядя на него, я думаю о том эпизоде на последнем свидании. Как он на меня смотрел. И как стучало мое собственное сердце.