Это просто сон (СИ)

— Боюсь, что у нас нет времени отдыхать, — тихо сказал Герант. Он был рад заговорить о другом. — Ты была права. В нижней штольне готовят оружие. Огр Давила преуспел в создании мощных бомб. Война надвигается. На этот раз у них будут не только топоры. Орки готовят оружие для пиратов. На юге Дарлант собирает мощный флот. Скоро Небесная гавань будет окружена. А с таким могучим союзником, как Чёрный дракон, шансов победить у жителей Альтеры — нет. Вельскуд сказал, что попытается собрать совет, чтобы обсудить с королем и советниками возможность союза с эльфами. Неужели они не осознают, что мир стоит на грани гибели?

— Не у всех такая золотая голова и такое золотое сердце, — ласково улыбнувшись, ответила Гарам.

Герант откликнулся на похвалу едва заметным румянцем.

— Это ты к чему? — подозрительно глянул он.

Лёгкий смех был ответом. Гарам опустила голову и оправила несуществующие складки одежды на подтянутых к груди коленях, обхватила колени, склонила к ним голову.

— Вельскуд… он верит тебе?

Вопрос застал врасплох. Герант замешкался на мгновение.

— Да… я думаю, что да. Иначе зачем он вообще ввязался в это дело?

— Вы, очевидно, очень сдружились? — Гарам неловко хмыкнула, не поднимая головы.

В голосе её замерцал какой-то намёк, словно она хотела что-то сказать, но не решалась.

— Так очевидно? — осторожно переспросил Герант.

— Ну… где один, тут же и второй… Он знает о том, кто ты?

Герант покачал головой. Гарам окинула быстрым взглядом пещеру и снова опустила голову, пряча глаза.

— Герант, недосказанность может очень сильно навредить тебе, — она сказала не то, что хотела сказать изначально. Вернувшись мысленно к словам, которые так и норовили сорваться с языка, она испытала ещё большую неловкость. И старалась их скрыть за другими словами. По мере продолжения разговора неловкость отступала, сменялась уверенностью в правильности своего поступка. То ли дар предвидения, то ли ещё что-то требовало от неё высказать и эти опасения. А другие страхи — она надеялась, что время выразить их не придёт.

— Вельскуд очень гордый и очень прямой. Полуправду он воспримет как недоверие. Это вызовет большую обиду. Обида пробудит ярость. Я заметила, что, к сожалению, он не всегда может с ней справиться. Мне тревожно. Как бы это не закончилось бедой.

Она смотрела прямо и открыто. Покрывало сползло на плечи, открыв голову красивой формы, украшенную простой гладкой причёской из тёмных волос, скреплённых замысловатым гребнем на затылке. Миндалевидные тёмные глаза, светившиеся участием и искренним обожанием; совершенная форма носа, губ, подбородка, скул. Десятилетия жизни почти не оставили следа на её лице — на лице самой древней представительницы своего народа.

— Я могу называть тебя другом? — Герант осторожно привстал, помогая себе ладонями, придвинулся ближе к ней. Сел, практически касаясь плечом её одежд, почувствовал тепло, исходившее от Гарам волнами, и легкий аромат каких-то трав.

— Думаю, что долгие годы нашего знакомства дают тебе это право.

— Аргента как-то сказала, что в глазах людей мы всегда будем чудовищами. Я боюсь увидеть подтверждение этого в его глазах, — признание родилось неожиданно.

— Он любит тебя… — отрывисто произнесла Гарам. Ну вот, страхи получили своё бытие, одевшись в слова.

— Да, я знаю, — Герант кивнул сам себе, ожидая дальнейших слов собеседницы, но затянувшееся молчание заставило его пристальнее вглядеться в профиль сидевшей рядом женщины. Он нахмурился. — Любит? — переспросил он, стараясь угадать смысл, который пыталась донести до него Гарам этим словом. Внезапное осознание разных смыслов, которые вкладывали люди в него, сбило его дыхание. В груди заныло.

— Почему ты так думаешь? — тревожно спросил Герант.

— Я видела, как он смотрит на тебя, — тихо ответила она. — Прости, если я тебя расстроила. Думаю, что он и сам ещё не понял.

Герант резко отвернулся, и ранение дало о себе знать внезапным приступом головокружения и темнотой в глазах. Он зачем-то дернул себя за прядь волос и недоуменно уставился на свои руки.

— Ты ошибаешься, — голос Геранта был едва слышен. Слова медленно и со скрипом просачивались сквозь сухую гортань и застревали в зубах. — Ты видишь то, чего нет, чего быть не может. Эта… это — грань, через которую я не переступлю. Он, я уверен, — тоже.

— Любовь всегда на грани, Герант, — Гарам помолчала, мысленно подбирая слова.