Это в сердце было моем

У редакции контрпропаганды задача была иной. Фашисты знали о положении в городе, они кричали, что Ленинград вымрет с голоду, что он обречен. И вот немецкая редакция решила напомнить фашистскому солдату, что он уже четыре месяца стоит у стен города, что в рождественские дни он вынужден мерзнуть в окопах далеко от родного очага. Эта передача в форме письма немецкой женщины мужу на фронт была написана... Ольгой Берггольц и Фрицем Фуксом. "Помнишь ли ты, как пахло рождественское печенье, вспоминаешь ли ты весь этот смешанный аромат хвои, пряностей и ванили..." Никто из ленинградцев, конечно, не видел в те дни печенье. Но, пересилив себя, радиожурналисты писали это письмо. И читали его, превозмогая усталость, чтобы враг не понял, как ослабели авторы этого послания. И так же, превозмогая голодное головокружение, обращалась Берггольц к своим землякам в передаче, которая шла по городской сети. "Дорогие товарищи! Послезавтра мы будем встречать Новый год. Год тысяча девятьсот сорок второй. Еще никогда не было в Ленинграде такой новогодней ночи... Да, нам сейчас трудно... Но мы верим... нет, не верим - знаем - она будет! Ведь немцев отогнали от Москвы, ведь наши войска отбили обратно Тихвин. Победа придет, мы добьемся ее, и будет вновь в Ленинграде и тепло, и светло, и даже... весело".

До победы было еще больше трех лет. Еще целых два года продолжалась блокада. Но те, кто говорил в те дни о победе, те, кто верил в победу, - приближал ее.

10

Фотография из школьного музея - всего лишь один экспонат. И вот за этой фотографией - такая необычная судьба. Ведь Фриц Фукс, австрийский гражданин, награжденный медалью "За оборону Ленинграда", сродни тем героям-интербригадовцам из "Батальона Тельмана", которые сражались в республиканской Испании против фашизма. Вспоминаю слова О. Берггольц: "Никто не забыт и ничто не забыто". Это верно в главном. А чтобы стало действительно так, чтобы память сохранила и героическое и трагическое, и подвиги и беды - нужна такая работа, какую ведут многие школьники страны.

Казалось, нелегко связаться с Фуксом, он живет за рубежом. Но разве легче был поиск всех музыкантов Большого симфонического оркестра радиокомитета? Оказалось - не легче: кто погиб еще в блокаду, кто ушел из жизни позже. Теперь ребята, а значит, и все мы, знаем судьбу каждого.

Конечно, такую работу, такой музей на общественных началах не смог бы поднять один учитель, одна школа. Нужен был живой отклик многих ленинградцев, которые теперь считают этот музей и своим тоже. Они и помогают ему как могут. Вот совсем недавно при помощи поэта Всеволода Азарова в музей поступили материалы художницы С. Вишневецкой, жены и друга Всеволода Вишневского. Есть здесь и документы, связанные с работой в Ленинграде этого замечательного писателя, голос которого, как и берггольцевский, знали в блокадном городе все. Кто знает, может быть, среди этих документов есть и тексты выступлений, которые переводил на немецкий язык и читал у микрофона наш австрийский друг Фриц Фукс.

11

9 января 1981г. Ленинград

"Дорогой Фриц!

Я пишу Вам из Ленинграда, который Вы называете второй родиной. Вчера был в том самом музее 235-й школы, на сцене которого мы сидели однажды вместе, рядом с артистами, поэтами, музыкантами блокадного города. Только музей теперь совсем не тот. Помните, раньше было всего два помещения, небольшой зал и комната. Теперь выстроено двухэтажное здание, которое соединили со школой просторным переходом. Отдельные залы посвящены симфоническому оркестру, актерам. Больше стало материалов и о Доме радио.

Недавней зимой у нас были сильные холода, батареи не выдержали. Ребята переносили экспонаты в другие помещения, бережно складывали документы. Все удалось спасти. Для школьников 235-й это была проверка того, как слово и дело у них подкреплены друг другом...