Это всё для меня…

Единственный сын Михаил работал токарем, перед войной — на фабрике БИМ, занимал должность главного механика. Судя по рассказам, Михаил обладал незаурядными способностями, тянулся к учению. Его сын Саша тоже всё время чем-то увлекался, «был очень дельный», сам собрал радиоприёмник, занимался фотографией.

Сестра бабушки Саши и крёстная её сына — моего дедушки Коли — Мария была по мужу Потехиной. Потехина Мария Андреевна. Не являлась ли родня мужа родственниками известного драматурга и прозаика Алексея Антипыча Потехина, нашего земляка-кинешемца, не удалось узнать.

Младшая сестра бабушки Саши Анастасия жила в Иванове рядом с Преображенским храмом. Тётю Настю Корыгину помню даже я. Она приходила в гости к своим племянницам в Воробьёво. Маленькая сгорбленная старушка с неизменной плетёной чёрной длинной сумкой. Очень хорошая женщина.

Об отце бабы Саши Андрее, к сожалению, ничего неизвестно.

Александру выдали замуж за Фёдора Ефимыча Хохлычева в 17 лет. Говорили, что Фёдор работал на фабрике Гарелина и, по непроверенным данным, был родом из «казаков». После продажи земли в Соснове и дома в Иванове Хохлычевы купили дом-пятистенок в Воробьёве на улице Достоевской. Свёкор и свекровь держали Казёнку — пивную на Ивановской улице. Свекровь пила. Сноху свою Сашу, жену Федора, Анна, видимо, любила. Была Саша умна, характер мягкий, свекровь свою почитала. По рассказам родственников, Саша намоет её, пьяную, в корыте, переоденет, а та её давай благодарить, руки пыталась целовать.

У Саши и Фёдора было семеро детей: Мария, Николай, Пелагия, Сергей, Андрей, Владимир, Екатерина.

Какой был Фёдор, какой у него был характер, любили ли они с Сашей друг друга, ничего неизвестно, даже как выглядел он, мы не знаем, фотографий не сохранилось. Можно предположить, что был он красив, не в него ли младшая из дочерей — Катя.

Бабушка Саша была очень набожна. В доме у неё была небольшая комната, которая закрывалась, в углу — иконы «от потолка до пола». В праздник зажигались все лампады и свечи, и её внучке Гале, моей маме, было немножко жутко, когда она, заходя в гости к бабушке, заглядывала в эту таинственную комнату. В то время, где-то в тридцатые годы, сияющий по праздникам киот был уже редкостью.

В семье любили петь, голоса у всех были дивно хороши. Преобладали городские романсы, модные в ту пору, старинные народные песни. У моего дедушки Коли была любимая песня «Вечерний звон» на слова Ивана Козлова, и моя мама показывала нам, как её папа исполнял эту песню и стоя дирижировал всеми поющими: «Вечерний звон, бом-бом, вечерний звон, бом-бом…»:

Как много дум наводит он!

О юных днях в краю родном,

Где я любил, где отчий дом!

Наверное, он с грустью вспоминал свою родину, когда воевал в Гражданскую, потом в Отечественную войну, вспоминал, как сидел на родном крыльце или на скамейке в саду, о чём-то думал, мечтал, а рядом мамаша — так у них было принято называть мать — сидела молча и слыша колокольный звон, храм-то был рядом, и задумчиво говорила: «Ко всенощной звонят».

А ещё в семье все любили цветы, и как нельзя лучше подходил к ним всем, наверное, в ту пору известный городской романс:

Как у нас под окном

Расцветала сирень,

Расцветали душистые розы,

А в моём сердце больном

Поселилась печаль,

Поселились ушедшие грёзы.

Я, бывая у тёти Поли в гостях, эту песню неоднократно слышала. Она была моей самой любимой. И так подходила ко всем моим тётушкам: тёте Поле, тёте Кате, тёте Мане. Дух той семьи вселился в меня ещё в раннем детстве вместе с этой песней, вместе с незабываемыми голосами, ведь не зря говорят, что чувства формируют память.

Передо мной фотография бабы Саши с двумя старшими детьми, Маней и Колей. Мать сидит в кресле, худенькая, небольшого роста, высокий узкий лоб, впалые глаза, спокойный умный взгляд.

Коля — юный красивый мальчик; неужели это мой дедушка? Любимый сын бабушки Саши. Он вырос исключительно порядочным, умным и добрым человеком. Много учился: в Харькове, в Ленинграде… И всё время занимался самообразованием. Был простым слесарем, а впоследствии занимал должность заместителя управляющего Ивановской конторой Главснаба НКМВ, его приглашали на работу в Москву, но он отказался. Моя мама, очень любившая своего отца, всё время тепло вспоминала о нём, а её рассказы о детстве неизменно завершались фразой: «Если б вы знали, какой у меня был папа!»