Это всё для меня…

Кстати, в Голландии картины ценились дороже, чем украшения из драгоценных камней и золота, и всё равно украшали скромные жилища бюргеров. Когда мой сын стажировался в Голландии, он привёз мне в подарок две репродукции, пожалуй, самого известного, не считая Рембрандта, голландского живописца, Яна Вермеера Делфтского, изготовленных с помощью олеографии: чистенькая, вымощенная плиткой «Уличка» голландского города и «Служанка с кувшином молока» — мои парадные картины любимых мною «малых голландцев».

В небольших полотнах эти «малые голландцы» запечатлели многие своеобразные стороны национального уклада жизни. Они были горячими патриотами своей родины, сравнительно недавно обретшей свободу от испанского владычества, страстными почитателями её непритязательной красоты. С энтузиазмом воспроизводили они туманные равнины, песчаные дюны, медленно текущие воды в каналах и реках. Море, похожее на серый каракуль, корабли в открытом просторе, в городах — рынки, бойкая торговля рыбой, сырами и овощами, небо с вечно бегущими облаками, добропорядочная жизнь в чистеньких комнатах, быт и нравы сограждан.

В явлениях повседневной жизни они увидели особую привлекательность и красоту, дотоле неизвестную искусству.

Нестеров М.В

(1862

—

1942)

Тонкие, хрупкие берёзки с мелкими листочками, затерявшиеся в траве цветы, женщины «не от мира сего», святые отроки на картинах, будто на иконах, — это Нестеров.

Михаил Васильевич Нестеров был одарён страстным темпераментом, неукротимой волей, неуёмными чувствами, но в его душе всегда жила неутолимая тоска по внутреннему миру, по светлой тишине.

Эту светлую тишину Нестеров обретает в своих творениях — живописных поэтических легендах.

«Я избегал изображать так называемые сильные страсти, предпочитая им наш тихий пейзаж, человека, живущего внутренней жизнью», — писал Нестеров в своей книге воспоминаний «Давние дни».

С помощью своих картин художник говорит с нами о непреходящих ценностях человеческого бытия: о Добре, Красоте, Истине, о человеке, у которого душа чистая, освобождённая от всякой скверны.

Первая значительная картина Нестерова, «Пустынник», именно об этом и говорит. Ещё до показа на выставке передвижников картина была куплена Третьяковым. Это было самой высокой оценкой для любого русского художника.

Его старик-монах — чистый сердцем старец, посвятивший себя Богу. В этой картине уже проявляется неповторимый нестеровский мир Святой Руси. Религиозная тема — одна из главных в творчестве художника. Недооценивать роль христианства в творчестве Нестерова значит искажать и обеднять его искусство. Нестеров считал христианство нравственной основой человеческой жизни, жизни, полной высокого смысла, света, доброты, чистоты, помогающей человеку быть в ладу с самим собой и с природой. Человека в единстве с природой видим мы и в картине «Пустынник». Новым для русской живописи был не только образ старца, но и пейзаж. Он лишён внешних красот в наготе ранней зимы. В нём уже появились нестеровская ёлочка, гроздья красной рябины — любимые нестеровские «герои». Художник относится к ним как к живым существам, связывает человека и природу, они словно дополняют друг друга. Природа у него немногословная, строгая и чистая, перед лицом её неприлично суетиться, говорить о пустяках. Природа принимает у него людей красивых и серьёзных.

В конце XIX века в России широко отмечалось 500-летие со дня смерти Сергия Радонежского, сыгравшего огромную роль в деле духовного и нравственного сплочения русского народа.

Русь была разделена на множество княжеств и уделов. Князья делили земли между сыновьями на ещё меньшие доли. Даже небольшой городок имел своего князя. Князья враждовали, отнимали друг у друга земли. Гибли люди, страдало хозяйство. И когда напали на страну полчища монголо-татар, некому оказалось поднять народ на захватчиков. Так прошло сто лет. Враги грабили города, уводили людей в рабство. Всё было в разрушении и запустении.

Но князья, вместо того чтобы объединиться и дать отпор врагам, шли со смирением на поклон в Орду да ещё везли с собой богатые дары. От долгого рабства, казалось, люди измельчали. Князья жаловались друг на друга хану, среди простых людей бытовало воровство, на дорогах хозяйничали грабители.

Как сказал русский историк В.О. Ключевский: «Преподобный Сергий своей жизнью, самой возможностью такой жизни дал почувствовать заскорбевшему народу, что в нём ещё не всё доброе погасло и замерло: своим появлением среди соотечественников, сидевших во тьме и тени смертной, открыл глаза на самих себя, помог им заглянуть в свой собственный внутренний мрак и разглядеть там ещё тлевшие искры огня…»

Преподобный Сергий благословил князя Дмитрия Донского на Куликовскую битву, положившую начало освобождения Руси от монголо-татарского ига. «Знай: Мамая ждёт гибель, а русское войско — победа». Преподобный Сергий стал олицетворением объединения страны, возрождения нравственности, того, что называется Святая Русь.