Это все нереально! (сборник)

…В подвале тоже было темновато, а помимо этого тесновато и затхловато.

– Что вы так долго? – Мелкие щупальца, окружавшие рот шефа, нервно подёргивались.

– Сам бы попробовал тащить… этакую махину… когда тебе… не помогают… а только командуют.

Эльф [3] бросил Децербера на пол. Задыхаясь, кое-как, в полусогнутом состоянии, доковылял до ближайшей стены и опёрся на неё. Силы ни в какую не хотели восстанавливаться.

– Все видят себя командирами, – забубнил эльф, – хотя сами ничего в жизни…

– Ты потише там. Не забывай: он шеф, – прикрикнула на эльфа Алли.

– Да, ты потише там, не забывай: он шеф, – резво согласился Дравог Ктулха. – Я шеф то есть…

– А ты не лезь, Дравог, – прикрикнула Алли на октанога.

Ктулху и Холодрион (эльф) обменялись обречёнными взглядами.

– Чем пялиться друг на друга, занялись бы допросом нашего дружка, – логично заметила русалка.

– Это твой дружок, Алли, – логично заметил Холодрион.

– Если ты не заткнёшься и не примешься сей момент выколачивать из него информацию, я тебе башку сверну, – логично заметила Алли.

Холодрион посмотрел на Ктулху. Тот развёл щупальцами:

– Я старик, она – моя любовница, она вертит мной, как хочет, а я бессилен что-либо поделать.

– Спасибо за краткую характеристику, – буркнул Холодрион.

Ругаясь вполголоса – так, чтобы случайно не услышала девушка, – эльф набрал в ведро холодной воды и уже собирался вылить на беспомощного Децербера, но пёс, на своё счастье, очнулся.

– Где я? Что со мной? О, голова так болит… – Децербер ещё не вышел из роли. Ему понравилось играть беспомощность – это оказалось весело. Однако самое забавное начнётся чуть позже…

Холодрион в негодовании сплюнул на пол: опять не повезло! И бухнул ведром об пол.

– Хол, поосторожнее, – остудила его русалка.

– Извини, Алли.

«Извини, Алли. Беээ». – Холодрион мысленно показал русалке язык. Мысленно потому, что сделать это в реальности никогда бы не решился.

– Кто я? Как я… О, о… – Децербер сделал вид, что с трудом концентрирует взгляд на бывшей подружке. – А… Алли? Это ты?

– Это я, старый, вшивый, шелудивый пёс.

– Старый? – изумился Децербер.

– И вшивый, – добавила Алли.

– Старый??

– И шелудивый.

– Старый???

– Да, старый! – безжалостно подтвердила Алли и демонически расхохоталась. Вы когда-нибудь видели смеющуюся селёдку? Довольно забавное зрелище.

– Ах, как ты жестока, ранишь меня в самое сердце. – Децербер эффектно откинул назад голову, которой разговаривал, и зажмурил глаза, изо всех сил изображая муки обманутой любви.

– Да, я такая. – Алли, с детства питавшая слабость к садизму, была польщена и смущена.

– И это после всего, что между нами…

– Да. ДА. ДА!

– О. О! О!!!

– Ха-ха-ха!

– О-ё-ёй!

– Хе-хе-хе.

– А-я-яй.

– Хи-хи-хи?

– У-ю-юй?

– Ладно, достаточно. – Алли по-королевски взмахнула рукой.

Децербер прекратил мучения и с интересом уставился на русалку.

– Что ты меня разглядываешь? – Русалка машинально поправила юбку, но немедленно спохватилась. – Так! Децербер, чтоб тебя! Объясняю! Мы – негодяи, а я – предводительница негодяев. Ну, а ты – жалкий червь. Мы будем тебя пытать и мучить…

– Твои сексуальные пристрастия не перестают меня…

– Молчать!

– О, как жестоко, как жестоко…

– Децербер?

– Ещё, ещё, ещё?

– Децербер.

– Ась?

– Заткнись!

Децербер согласился заткнуться.

– А сейчас расскажи нам всё, что тебе известно о заводе. А кроме того, кто тебя послал и почему.

Пёс резко выбросил руку вверх.

«Негодяи» дружно отпрыгнули назад.

– Мм! Мм! – замычал Децербер, как первоклассник, которому не терпится ответить на вопрос учительницы.

– Что там ещё? – настороженно поинтересовалась Алли.

– Как я могу рассказать тебе всё, если ты приказала заткнуться? – Децербер развёл руками. – Логическое противоречие.

– Децербер.

– Ась?

– Заткнись.

– ‘от, снова. А, кажется, я догадался: ты вернулась от обычной логике к женской?

– Децербер?

– Ась?

– Зааткниись!!!

Алли кипела от бешенства – это метафора, – а вода в её аквариуме закипала самым натуральным образом.

– Мы от него ничего… – вмешался было Холодрион, но подельница так на него зыркнула, что он предпочёл спрятаться за ведром.

Напряжение в подвале нарастало. Подскочившая температура нагрела воду не только в аквариуме русалки, но и в ведре эльфа. Повалил густой пар.

– Итак, Децерберушка… – пробулькала Алли, еле сдерживая аннигилистические позывы.

– Я слушаю, милочка.

– Молчи и внемли!

– Ой, прости, прости… Я внемлю, милочка.

– Ну, короче… – Алли поболтала рукой в воздухе, подгоняя мысли – мысли не подгонялись. – Рассказывай давай, что ты знаешь, кто тебя послал… я ведь уже говорила. – Она возвела очи горе и устало вздохнула.

Ктулха и Холодрион в несчётный раз переглянулись и тоже вздохнули, по-своему. По-мужски.

Мгновение на Децербера никто не смотрел.

Но мгновение – и вот он стоит за спиной Алли, выворачивает ей руку и задорно машет пистолетом остальным «похитителям».

– Руки вверх, голубчики.

Холодрион принялся за свой обычный бубнёж:

– Учила меня мамочка: не связывайся с дилетантами…

Децербер проигнорировал его, как вопрос относительно магнитофона.

– Что надо говорить? – спросил пёс. – Я плохо знаком с ролью сторонника закона. Помогите начинающему актёру, подскажите, что дальше по сценарию.

– Ххххшшшш… – невразумительно зашипел октаног.

– Что он сказал?

– Это нервное. – Эльф пнул Ктулху по ноге.

– Шшшшххххшшшш…

– Как бы не переросло в хроническое. – Децербер озабоченно покачал головой. Одной: Ктулхе и этого хватит.

Холодрион снова пнул октанога.

– Шшшш… жалкие ничтожества… шшш…

– Не помогает, – заметил Децербер.

Тогда помощник настолько сильно заехал шефу по щупальцу, что стало ясно, какую великую любовь он питает к начальнику.

– Ничтоожествааааа!

Дравога схватился за конечность, потерял равновесие, упал и отключился.

Холодрион пожал плечами.

– Болевой шок.

Децербер махнул рукой с пистолетом:

– Пусть его отдыхает… Но хватит лирики. Расскажите-ка про ваши дела. Мне безумно интересно. Зачем вам понадобилось открывать завод по производству бесполезных, никому нафиг не нужных ракушек?

Алли смерила Децербера презрительным взглядом – презрительнее сложно придумать.

– Начнём с тебя, лапонька? – предложил Децербер.

Пёс присел на стул. Руку с пистолетом он положил на стол, чтобы дать ей отдохнуть, но дуло оружия ни на секунду не сводило с бандитов своего взора Алли одарила Децербера наиуничижительнейшей из улыбок, а потом стала рассказывать:

– Началась наша история, meine ушастый liebe, семь месяцев назад…

– Так-так, отлично, я внимателен, как никогда.

– Я пришла на одну из вечеринок, которые устраивал Дравог, – там мы с ним и познакомились. Мы сразу почувствовали непреодолимое влечение друг к другу…

Децербер бросил взгляд на распростёртое на полу несуразное тело пожилого октанога.

– Хы-хы.

– Прости? – Алли вскинула бровь. Несть числа её талантам, так как бровей у неё нет и не было.

– Я сказал «хы-хы», дорогуша. Забавно излагаешь. – Децербер поудобнее устроился на стуле. – Но занимательно. Продолжай.

– Так вот, на этой вечеринке мы познакомились и вскоре стали встречаться…

– Встречаться с Ктулхой? – снова вмешался агент. – А мне почудилось, что вы не меньше полугода живёте в гражданском браке.

Алли недовольно хмыкнула.

– И откуда же взялся такой всезнайка?

– Твою амнезию, связанную с важнейшими биологическими данными, мы вылечим многократной практикой – но чуть позже.

– Да? Интересно… Ну что же: да, мы сожительствуем. И очень близки…

– Хы-хы. Нет-нет, ничего, не обращай внимания.

– …и, конечно, делимся друг с другом проблемами, стараемся друг другу помочь.

– Особенно если цена этим проблемам – парочка-другая миллиардов душ [4].

– Какой ты мелочный, Децербер.

– Я реалист, моя дорогая романтичка.

Алли что-то пробормотала, что – пёс не расслышал, но вряд ли это было нечто цензурное и относящееся к её рассказу.

– Должна признать, – заметила русалка, – отчасти ты прав: проблема, из-за который все здесь собрались, измеряется миллиардами душ, и не только наших с Дравогом.

– Ваших с Дравогом? Вот как… Ты уже наложила свой прелестный плавничок на состояние октаножки?

– Децербер, – прорычала русалка, – не перебивай меня, пожалуйста, или я не буду рассказывать.

Трёхглавый изобразил смущение – оно вышло как живое.

– Прости меня, ради Повелителя. Умолкаю и более не смею перебивать.

– Поскольку, – возвращаясь к своей истории, с нажимом произнесла Алли, – не всё в жизни светло и радостно, у нас настали нелёгкие времена. Один из друзей – он их считал друзьями… – Хвостатая красотка презрительно скривилась. – Один из друзей Дравога попытался шантажировать его. Нам пришлось принимать сро…

– Минутку-минутку. – Децербер сел прямо. – В чём заключался шантаж?

Распластавшийся на полу Дравог Ктулха зашевелился. Согнулась одно из левых щупалец, потом – из правых. А затем он чуть приподнялся над полом и осторожно, по-пластунски пополз к Децерберу. Ктулха, заложив крутую дугу, приближался к псу со спины.

Диалог Алли с экс-бойфрендом продолжался.

– Если ты и вправду такой информированный, каким пытаешься казаться…

– Я и правда такой, детка. – Децербер кивнул.

– …тебе наверняка известно, что у Дравога был другой бизнес, прежде чем он занялся ракушками.

– Да ладно?

– Ты не знал?

– И что же за бизнес?

– Значит, не знал, – поняла Алли. – Он занимался… А, чёрт, это уже никому не повредит. Ладно… он производил чулки.

– Чулки?!

– Наконец и мне удалось тебя удивить, Децерберушка.

– Не удивить, – Дец синхронно покачал головами, – изумить. Ты сбросила бомбу на мой мозг. Дравог Ктулха делал чулки?

– Да.

– Но почему я об этом не…

– А спроси у своего Коальцеаттля.

– Невежливо читать чужие письма.

– Невежливо тыкать в даму пистолетом.

– Ооо. Хорошо. – Децербер положил пистолет на стол. – Теперь тебе спокойнее?

Ктулха вплотную подполз к стулу Децербера. Стараясь не дышать, октаног выжидал подходящий момент.

Алли краешком глаза уловила движение за спиной пса, но не подала виду.

«Этому дохляку Ктулхе, – пронеслась мысль она, – не выдернуть стул из-под тяжеленного пса. Надо что-нибудь придумать…»

– Децербер, ты ведь джентльмен, не правда ли? – Глазки Алли игриво блеснули.

– Вы что-то хотели, мисс?

Русалка опустила руку в карман платья.

– Как истинный джентльмен, разреши даме закурить.

Децербер пыхнул сигарами.

– Да сколько угодно.

Алли достала сигарету – женский вариант: без никотина и с ментолом. Зажала в зубах.

– Огоньку не найдётся?

Децербер привстал со стула, вынул зажигалку, откинул крышку, щёлкнул колёсиком.

Ктулха напрягся – он разгадал план помощницы.

Невесомый жёлтый огонёк, облачённый в синюю юбочку, затанцевал на металле зажигалки.

Алли наклонилась – огонёк лизнул кончик белого цилиндрика.

Капелька пота скользнула по лбу Ктулхи.

«Только бы у „дорогого шефа“ не случилось инфаркта», – саркастически подумала русалка.

– Спасибо, – сказала она, раскуривая сигарету, и села обратно на стул.

– Не за что, красавица, – ответил Децербер.

Захлопнув зажигалку, пёс одарил сидящую напротив девушку чарующей (а для кого-то пугающей) улыбкой.

Алли улыбнулась в ответ – возможно, немного обворожительнее, чем следовало бы.

«Пора!» – решил Ктулха.

Схватил стул за ножки и что было сил рванул вправо. И сам завалился туда же.

А Децербер приземлился прямо на…

…Ктулху.

– Арррршшшхххх! – то ли зарычал, то ли зашипел тот. – Жалкие ничтожжжжества! Мы так не договаривались!

– Ох уж эти ваши детские забавы. – Децербер дёрнулся за пистолетом и схватил его со стола за миг до того, как это успела сделать Алли. – Нет-нет, пусть он останется у меня: так всем будет спокойнее. И я хотел бы услышать, чем закончилась увлекательная история о шантаже, Дравоге Ктулхе и моей куколке Аллиэль.

Пододвинув пепельницу, преступница с безразличным видом смахнула внутрь пепел.

– Ты не меняешься, Децербер.

– И, боюсь, никогда не изменюсь.

– Всё такой же резвый, успеваешь и здесь, и там. Применить бы твои способности во благо. Или во зло. Неважно. Главное, рационально, а не Повелитель знает как! – Алли с чувством раздавила сигарету в пепельнице.

– Сексуально, – восхитился пёс.

– Слушай же, чем закончилась моя сказочка.

Ктулха запротестовал из-под Децербера.

– Не прерывай, пжалста. – Агент поёрзал на октаноге.

– Ммммшшшшххх…

– Он говорит, что не будет мешать, – перевёл сыщик. – Итак…

– Итак, Дравог Ктулха, мой любовник, был владельцем фабрики по производству чулок. Секретной фабрики. Если бы кто-то из коллег миллиардеров узнал, чем он занимается, это означало бы для Ктулхи конец карьеры.

– Понимаю, твой благоверный сгорел бы со стыда.

– Скорее, его бы сожгли. – Алли закурила новую сигарету, на этот раз без помощи Децербера. – Но производство чулок было столь успешным… да что говорить! Никто в Аду не решается их производить, боясь быть осмеянным после громкого провала Озверевина. Помнишь?

– Не-а.

– Короче, этот модельер-гремлин непонятного или вовсе отсутствующего пола выпустил чулки пятидесяти форм, пятисот размеров и двух тысяч цветов. А когда их никто не захотел покупать, попытался сбагрить товар малоимущим. Но и те не взяли, предпочтя новомодным клоунским тряпкам старые, проверенные временем дедушкины гольфы. Репутация Озверевина умерла, причём в муках. С расстройства, он предпринял попытку суицида, только неудачную, сразу по двум причинам: гремлин и так находился в Аду, а повеситься на собственных чулках не получилось, потому что сотня связанных между собой пар не выдержала даже его хилого веса. Поплакав, модельер собрал пожитки, самое необходимое, что называется: передвижной дворец, круизный десятиэтажный лайнер, пятерых жён-супермоделей и семь целых две десятых триллиона душ, – после чего удалился в монастырь. Сейчас это здание – главная достопримечательность Ада, главнее Дворца Повелителя, да к тому же место паломничества иномирцев. Десять тысяч гектаров земли, шестизвёздочный отель, космодром и жизнерадостные, вечно пьяные монахи-шоумены; открыто от заката до рассвета; вход платный. И хотя авторитет Озверевин «немного» поправил, другие адцы не желают затевать бизнес с чулками. Не у всех до открытия собственного дела есть куча денег, доставшихся в наследство от безвременного почившего дяди. Кстати, несмотря на подушку, лежавшую поверх лица бездыханного тела, причину смерти толстосумы из полиции так и не сумели установить.