Это всегда был он

– Он спрашивает о тебе каждый день. Каждый. День.

Покусываю губы, разволновавшись. Дурацкий Морев, когда же ты уже поймешь, что не надо спасать меня от тебя?

– Погоди секунду, – бросаю я Диме и убегаю в гостиную.

Роюсь в ящиках комода и, наконец, нахожу серебристый маркер. Беру «ледяной» портрет и вывожу в уголке зашифрованное послание. Возвращаюсь в прихожую и протягиваю Зимину скрученный рисунок:

– Вот. Передашь ему.

Дима мнется на месте, но я все-таки впихиваю ему в руки портрет:

– Мне необязательно знать о его подарке, чтобы подарить свой.

– Хорошо, – отвечает он и обнимает меня одной рукой, прижимая к груди. – С наступающим, Настя.

– И тебя, Дим.

Возвращение в родительский дом немного успокаивает душу и сердце. Забота мамы дарит тепло и уют, внимание отца позволяет чувствовать себя в безопасности, а предпраздничные ритуалы, знакомые места и лица во дворе радуют и умиротворяют. Двадцать восьмого декабря папа везет нас на хвойную ярмарку, чтобы выбрать елку, двадцать девятого мы с мамой отправляемся в торговый центр за игрушками и подарками, а тридцатого устраиваем забег в супермаркет. И вот все уже готово: на окнах висят гирлянды, в гостиной стоит нарядная елка, по телевизору показывают новогодние программы и шоу, а холодильник забит до отказа. Настроение что ни на есть волшебное, и я жду чуда. Очень жду.

Утром тридцать первого декабря мама встречает меня на кухне в махровом красном халате и с белой тканевой маской на лице. В ее руках чашка с любимым цикорием, на ногах мохнатые черные тапочки. Из старенького радиоприемника, который подарил дедушка много лет назад, звучит задорная новогодняя песня.

– Хоу-хоу-хоу, – весело произносит мама.

– Хоу-хоу, – сонно отзываюсь я и направляюсь к чайнику.

– Ты чего так рано проснулась?

– По привычке.

Распечатываю пакетик ягодного чая, опускаю его в желтую чашку и заливаю кипятком.

– Что хочешь на завтрак? – спрашивает мама, заглядывая в холодильник. – Кашу с красной икрой? Бутерброды с красной икрой? Или блинчики с красной икрой?

Тихо усмехаюсь, вспоминая кучу маленьких жестяных баночек, над которыми висел яркий баннер с перечеркнутой ценой. Скидки – зло.

– Мам, разве мы не должны сегодня весь день голодать?

– Мы вообще никому и ничего не должны.

– Тогда-а-а… – воодушевленно тяну я. – Блинчики! И можно без икры, а со сгущенкой?

– Конечно.

Мама принимается хлопотать на кухне, раскрывая шкафчики и расставляя миски, а я усаживаюсь за стол, кутаясь в связанный бабулей кардиган.

– А где папа?

– Спит еще, и это хорошо.

– Почему?

– На нем самая важная миссия сегодняшнего дня – добыть нам свежий батон.

– Ты жестока.

– Что поделать? – хихикает мама, болтая венчиком в миске. – У нас с тобой тоже миссия, между прочим.

– Сала-а-аты. Я помню.

– Нет, это ерунда. Там почти все готово.

– Тогда… уборка?

– И снова нет.

– Сдаюсь!

– Мы будем отдыхать.

– Это незаконно, – мотаю я головой.

– Я тебя не выдам, если и ты будешь молчать, – заговорщически подмигивает она мне и ставит на плиту большую сковороду с низкими бортиками.

– Да запросто!

После сытного праздничного завтрака мама предлагает устроить домашний СПА и отправляет меня в ванную, а на выходе вручает набор баночек и тюбиков с масками и бальзамами для волос и кожи. Раньше мы много времени проводили вместе, особенно после переезда. Смотрели сериалы, ходили по магазинам и в салон красоты недалеко от дома на стрижку и маникюр. Я никогда не чувствовала себя одинокой, даже пока привыкала к новой школе и искала друзей, только потому, что самый верный и чуткий друг у меня уже был. Как же, оказывается, я скучала. И как же здорово, когда есть место, где тебя любят и ждут. Где ты можешь чувствовать себя собой, ни с кем не бороться и ни за что не сражаться. И это место – родительское сердце.

Ближе к четырем часам дня, проводив папу в хлебобулочную экспедицию, мы с мамой возвращаемся на кухню, чтобы расправиться с вареными овощами для традиционного оливье и селедки под шубой. Легкая беседа заставляет то и дело хихикать, но ровно до того момента, пока не звучит один проницательный вопрос.

– Милая, у тебя точно все хорошо?

Лезвие ножа ударяется о деревянную дощечку, несколько кубиков соленого огурца падают на пол, и я мигом подбираю их и выбрасываю в урну под раковиной.

– Да, – отвечаю приглушенно, поглядывая на маму. – Все отлично.

– Ты не хочешь мне рассказывать, да? – печально вздыхает она.

– Я-я-я…

– Настя, у тебя могут быть секреты, но я волнуюсь. Ты с самого дня приезда кажешься другой. Печальной, задумчивой, тихой. Даже улыбаешься иначе.

Опускаю нож на разделочную доску и разворачиваюсь к ней. Она вытирает руки о бумажное полотенце и подходит ближе.

– Ты же знаешь, что я всегда буду на твоей стороне?

– Знаю, – отвечаю шепотом.

– И если ты не хочешь говорить, то мы не будем, но если вдруг нужна моя помощь…