Это всё ты

– Это мысли, над которыми я не властен, зай. Но свои желания я умею контролировать, клянусь. Виду не подам, как трясет от тебя, ага… Ум-м, блин… Могу даже потереть тебе спинку, хочешь? Без всякой похоти, Ю. Обещаю.

Блядский Боже, сколько же я всего в пылу безумия нагородил! Одно, сука, на другое не лезет. И вообще… Мать вашу, какая ебаная каша!

А Юния все молчит. И взгляда не поднимает. Только шумно и рвано тягает воздух.

Тогда я, черт возьми, беру себя в руки и иду к ней, чтобы опуститься задницей на деревянный выступ сбоку ванны. Похрен, что он влажный. Сырые штаны – последнее, что меня, блядь, волнует.

– Ю, – шепчу ей ласково. – Что ты делаешь? Почему так долго молчишь? Скажи, хоть что-то? Я шокировал тебя? Понимаю. Я, блядь… – мычу, один хер, озабоченно. И куда эти гребаные слова подевались, когда они мне так нужны? – Ю, я…

– Нет, – спешно выдыхает она. – Дело не в том, что ты сказал, Ян. Я просто смотрю… Слежу, чтобы пена не растворялась.

– Хах, – выдаю рывком на повторе. Не могу сдержаться. За грудиной аж вибрирует, столько всего собралось. Приходится выталкивать со смехом. – Хоть ты и подвираешь насчет того, что мои слова тебя не шокировали, должен признать, по накалу ты меня переплюнула. Это реально смешно, зай. И… Это очень мило, Ю, – раскатываю, дожидаясь, пока она, наконец, поднимет взгляд.

А когда это происходит, тотчас равновесие теряю. Потому как неожиданно проваливаюсь в ее глаза глубже, чем обычно. С хрустом и треском через то самое двойное дно – туда, где будоражаще темно и адски горячо.

Сглатывая, резко застываю. Напряженно тяну носом кислород.

Пульс ускоряется. Судорожно тарабанит по всем точкам. В висках агрессивнее всего. Создается впечатление, что я, на хрен, с минуты на минуту взлечу ввысь, будто ракета.

Если раньше Ю часто подавала смешанные сигналы, то сейчас… Понимает ли она, что, несмотря на смущение, это яркий зеленый??? Осознает ли? Нет? Обязан ли я это игнорировать?

Решить не могу.

Я обещал не смотреть. Но про касания речи не было, верно?

Нет. Не верно. Я не должен. Она просто расстроена.

Так расстроена, что возбуждена?

Блядь… Неважно. Нельзя.

Подцепляю пальцем пену и, заставив себя ухмыльнуться, опускаю это облачко на веснушчатый нос Ю. Пару секунд она растерянно моргает. А потом… Прыскает смехом и, раскачав воду, высовывает руку, чтобы вымазать воздушной массой мое лицо.

Мотнув головой, с хохотом раскидываю пену по ванной.

– Что ты делаешь? – отшатываясь, ловлю обе руки Ю.

Слишком крепко не держу. Позволяю ей до себя добраться. Все громче смеемся, пока невесомая масса прилипает к коже и волосам, а вода брызгает по сторонам и даже переливается через борт. Естественно, попадает и мне на брюки. Сразу большой порцией жидкости на пах. Приоткрываю рот, кривлюсь и на вдохе шиплю.

– Горячо? – беспокоится Ю.

Херня, конечно. Дело не в температуре. Она же в этой воде лежит, должна понимать. Но объяснять я не могу. Без какого-либо расчета привстаю, перегибаюсь через борт и нахожу губы Ю. Ловлю серию судорожных вздохов, стону и, сплетаясь с ее мокрыми пальцами, сжимаю их и двигаюсь еще ниже. Целую нежную плоть. По верхам, быстро и настойчиво. Под давлением моего тела Юния уходит глубже под воду. Настолько, что моя грудь, прижимаясь к ее, оказывается тоже ниже уровня. Толстовка намокает, но мне плевать. Чувствую дрожь Ю и ловлю ее рот, чтобы слиться с ним до того, как разорвется от бешеной натуги мое сердце. Она сразу же раскрывает губы, и наши языки сплетаются в жгучем танце.

Задушенные и жадные вздохи, рваные и хриплые стоны, влажные причмокивания, страстные присасывания, плеск льющейся за борта воды, грохот собственного пульса – все, что слышу в течение следующих стремительно летящих минут.

Сам не знаю, каким образом заставляю себя оторваться от Юнии. Тяжело дыша, отпускаю ее рот. Но не руки. Их до сих пор сжимаю. А еще держу контакт зрительно. Проживаю вместе с Ю сумасшедшую бурю эмоций. Это ее ураган. Но затягивает он и меня.

– Я хочу… – шелестит Юния как-то растерянно. – Хочу домыться и встать.

Поджимая губы, киваю. И тут же освобождаю ее руки. Не позволяя себе что-либо увидеть в ставшей прозрачной пене, прикрываю веки и спешно отворачиваюсь.

Стаскиваю свитер, а за ним и штаны. Не торчать же в мокром. С меня ручьями течет. Пол весь залит. Был бы один, снял бы и боксеры. Да боюсь, Юния не оценит. Хах. Шокировать ее еще больше я, блядь, точно не планирую. Вытираясь, так и остаюсь во влажном белье.

– Подашь мне полотенце?

– Конечно.

Протягиваю, не оборачиваясь.

Слышу, как Ю встает. Чувствую, как принимает ткань. И сразу же покидаю ванную.

Уже в спальне, пользуясь ее отсутствием, снимаю боксеры и быстро заскакиваю в сухие спортивки. Накидываю на обнаженные плечи куртку и двигаю к выходу.

– Я покурю, – кричу в двери ванной.

– Недолго?

– Недолго.

Пока стою в темноте на крыльце, таская тягу за тягой, прокручиваю в голове произошедшее в ванной и злюсь на себя.

Пяти минут не выдержал.

Да, не смотрел. Слово не нарушил.