Этот дикий взгляд. Волки в русском восприятии XIX века

Учитывая центральную роль российских охотничьих обществ и клубов в деятельности по контролю над волками (безотносительно ее результатов), в завершение этой главы я рассмотрю литературное описание охоты на волка, устроенной провинциальным охотничьим клубом, чтобы вписать рассмотренные выше исторические источники в художественный контекст. Прозаик и драматург И. А. Салов (1834–1902) с 1850-х вплоть до конца 1890-х годов публиковал свои сочинения в ведущих российских журналах. Его изображения сельской жизни получили особое признание со стороны критиков, сравнивавших его с И. С. Тургеневым. Пятнадцатистраничный рассказ Салова «Волки» описывает ружейную охоту на волков, устроенную в конце XIX века охотничьим клубом в Саратовской губернии, примерно в 750 верстах к юго-востоку от Москвы[70]. Этот рассказ, основанный на личном опыте Салова, помещика и охотника, бывшего московского чиновника, после выхода в отставку поселившегося в Саратовской губернии, поразительно напоминает исследования Сабанеева и Туркина. Подобно двум указанным авторам, Салов подчеркивает разницу между русским и западноевропейским подходом к контролю над волками, а также относительно беспорядочный и непоследовательный характер проводимой в России деятельности по борьбе с хищниками. Созданные им образы членов охотничьего клуба, доезжачего, самих волков и вмешавшегося в охоту крестьянина подкрепляют и дополняют сведения из нехудожественных источников. Также рассказ позволяет под иным углом взглянуть на проблемы взаимодействия помещиков с крестьянами, уже упоминавшиеся в этой главе.

В самом начале безымянный рассказчик сообщает, что распорядитель охотничьего клуба, в котором он состоит, пригласил членов клуба в первых числах сентября принять участие в охоте на волков в лесу, где обнаружили волчий выводок, неподалеку от охотничьего двора, в пятнадцати верстах от губернского города. Рассказчик и еще один член клуба нанимают лошадей и повозку и отправляются к охотничьему двору; попутно рассказчик отвечает на добродушную критику в адрес своего устаревшего дульнозарядного ружья, не идущего ни в какое сравнение с казнозарядным ланкастерским ружьем его спутника. Он бегло обрисовывает свое небольшое охотничье общество, в котором состоит меньше сорока человек: «и адвокатов, и нотариусов, и коммерсантов, и чиновников, и помещиков, и железнодорожников, и банковских дельцов, и русских, и немцев, и аптекарей» [Салов 1991: 165]. Только один из членов общества использует борзых, которых выпускает на зверя, выгнанного из леса стаей гончих, если тот прорывается через цепь стрелков. Каждый из членов общества должен ежегодно выплачивать по двадцать пять рублей, которые идут на содержание стаи гончих, охотничьего двора, нескольких лошадей, доезжачего и выжлятников. Само общество описано следующим образом:

Саратовское общество охотников нельзя назвать правильно организованным. Это скорее кружок любителей, не задающийся никакими иными целями, кроме удовлетворения собственных своих охотничьих потребностей. Общество это нисколько не походит на те общества и кружки, которые приходилось мне встречать в разных местностях Германии. Там общество охотников задается более обширными целями. Оно снимает в аренду леса и поля, имеет своих стражников, наблюдает за правильностью охоты, преследует несвоевременное истребление дичи – словом, приносит обществу некоторую известную пользу, смешивая полезное с приятным. И действительно, мне приходилось не раз убеждаться в полезности тех обществ. Там волков нет, там не нападают они стаями на селения, не разоряют крестьян своими набегами, зато всякая дичь, идущая на пользу, а не во вред человеку, охраняется с педантическою аккуратностью [Там же: 165–166].