Этот дикий взгляд. Волки в русском восприятии XIX века

Два охотника вернулись на охотничий двор в три часа утра и через несколько часов отправились в лес вместе с другими членами общества. К восьми часам все стрелки, в том числе рассказчик, заняли свои места согласно жребию, а гончих выпустили в лес. Однако сама охота не оправдывает ожиданий – отчасти из-за отсутствия координации между охотниками и крестьянами, рубившими лес в тех же местах. В начале охоты, когда только спустили гончих, главный герой слышит стук топора и видит группу крестьян в овраге, где находилось волчье логово. Пока герой наблюдает за происходящим, один из крестьян неожиданно вылезает из оврага и на некоторое время располагается рядом. Подчиняясь обстоятельствам, рассказчик вступает с ним в разговор; крестьянин радуется появлению охотников, поскольку волки заели у него двух лошадей, но при этом выражает справедливое негодование в адрес купца, у которого он арендует землю на невыгодных условиях: «Волки совсем одолели, а тут еще рендатель грызет… Тот уже хуже волка еще!..» [Там же: 177].

В этом разговоре отражаются те же самые проведенные Сабанеевым параллели между ущербом, который русскому крестьянству наносили волки, и эксплуатацией крестьян помещиками до отмены крепостного права – правда, теперь эта роль угнетателя, во всем равного дикому хищнику, перешла к алчному купцу. Рассказ крестьянина о своих горестях отвлекает рассказчика от охоты, которую он ожидал с таким воодушевлением, и у него возникает желание побольше узнать об обстоятельствах жизни собеседника. К концу охоты было убито четыре молодых волка (три застрелены, один затравлен борзыми), но сам рассказчик не сделал ни выстрела. Старые волки и оставшийся молодой волк спаслись, ускользнув от одного из охотников, за что Андриан яростно изругал его, как Данило старого графа Ростова в «Войне и мире».

Если псовая охота на волков отражала нравы предыдущей эпохи, то охотничьи общества, существовавшие в последние десятилетия императорской России, отразили в себе противоречия и трения, характерные для нового периода, когда современные влияния соседствовали с застарелыми разногласиями между привилегированными сословиями и крестьянством. Рассказ Салова, имеющий отчетливые параллели с исследованиями по «волчьему вопросу» таких специалистов, как Сабанеев и Туркин, демонстрирует, насколько регулярно особенности сосуществования российского общества с волками проявлялись в различных источниках тех лет. Волки, к которым рассказчик в сочинении Салова подобрался так близко под руководством наемного доезжачего Андриана, представляли собой константу, объединявшую старую и новую Россию. В следующей главе я рассмотрю, каким образом другое проявление современности – новейшая медицина – повлияло на традиционные отношения между русскими людьми и волками в годы до и непосредственно после появления вакцины Пастера против бешенства.

Глава 3 «Водобоязнь» Чехова, «Бешеный волк» Кузминской и страх перед звериным бешенством накануне появления вакцины Пастера

В настоящее время, на человека, уже заболевшего бешенством, мы смотрим только как на несчастного, которого – лечи, не лечи, а результат будет один и тот же, но не считаем его ходячим очагом заразы, одно прикосновение к которому может быть для нас пагубным. Но в прежнее время, насчет заразительности бешенства существовали самые дикие взгляды. Боялись заразиться вследствие пребывания с больным в одной комнате…

А. Х. О бешенстве у человека и животных

[А. Х. 1880: 16]