Этот дикий взгляд. Волки в русском восприятии XIX века

Через год после выхода «Травли» Поспелов опубликовал еще один рассказ о волках в составе своего сборника «Рассказы о диких животных», вышедшего вторым изданием в 1914 году [Поспелов 1914]. В отличие от рассмотренного выше очерка, этот двадцатистраничный рассказ, написанный в третьем лице, описывает события с точки зрения двух волчат, проданных помещику крестьянами, которые, по их словам, застрелили мать-волчицу возле логова, чтобы та не убежала в государственный лес. Волчат, у которых еще не открылись глаза, дают выкармливать одной из помещичьих гончих вместе с ее собственными щенками. Десятилетний сын помещика, Сережа, сильно привязывается к волчатам и дает им имена Серко и Седко за темный и светлый оттенок их серой шерсти. Во время осеннего охотничьего сезона помещик безуспешно пытается использовать молодых волков вместе с гончими для охоты на зайцев, но они не поддаются дрессировке. Зимой и особенно весной у них начинают проявляться проблемные черты: они сторонятся людей, иногда на целые дни пропадают со двора, и вскоре принимаются убивать домашнюю птицу. Наконец они вдвоем загрызают овцу. В итоге их сажают на цепь. Один Сережа продолжает навещать их и приносит им угощение, а они доверяют только ему.

В этот момент повествование резко меняет направление и сосредоточивается на двух молодых братьях-волках. Серко удается сбежать, но ему причиняет неудобства обрывок цепи, свисающий у него с шеи. Не умея ловить добычу, он начинает голодать, и наконец однажды утром в лесу, где он нашел убежище, появляются гончие, спущенные со своры. Это оказываются те самые гончие, среди которых он рос, и среди них – выкормившая его сука. В конце охоты загнанный волк погибает от кинжала охотника: «Что-то мелькнуло над головой волка, и Серко покатился мертвый» [Там же: 28]. Затем повествование снова перемещается на Седко, который по-прежнему сидит на цепи и тоскует о пропавшем брате. Отец Сережи решает предоставить второго волка для травли, которую устраивает его сосед-помещик. Седко три дня не кормят, потом запирают в деревянный ящик и трижды выпускают перед разными стаями борзых, которые его терзают, а Сережа тем временем плачет в усадебном доме. Затем Седко снова запирают в ящик, где он умирает от ран. В конце рассказа сообщается, что, когда Сережа достиг совершеннолетия, он продал отцовских охотничьих собак, распустил охотников и посвятил себя животноводству.

Ребенок в рассказе Поспелова выступает в качестве морального ориентира. Он испытывает привязанность к волчатам, и они отвечают ему добротой. К несчастью, ни они сами, ни он не могут предотвратить развитие у подрастающих волчат хищнических инстинктов, а также воспрепятствовать суровому обращению со стороны взрослых. Цепи, лишающие волчат свободы передвижения, усиливают у них чувство одиночества, и, хотя рассказчик явно осуждает обхождение помещика с ними, остается неясным, как волки-подростки могут содержаться в неволе без неблагоприятных последствий. Сам Сабанеев в своей монографии о волках отмечал, что попытки одомашнить чистокровных волков (даже если волчат брали, когда у них еще не открылись глаза) редко оказывались успешными, поскольку примерно после наступления шестимесячного возраста волки становились все более агрессивными и все хуже поддавались контролю [Сабанеев 2011: 1419].

Для той эпохи позиция Поспелова, когда рассказчик открыто соотносил себя с волком, была редкой, но отнюдь не единичной. Кроме того, хотя в его рассказе основное внимание уделяется чувствам героя-ребенка, в глазах по крайней мере некоторых читателей этот текст выходил за рамки детской литературы. В рецензии на «Рассказы о диких животных», напечатанной в 1906 году в журнале РОПЖ «Защита животных», «Два брата» отмечены особо как наиболее удачный рассказ сборника. Автор рецензии, Е. И. Чернобаев, приводит обширные цитаты из «Рассказов» и оценивает сборник с точки зрения его литературных качеств, рекомендуя его как взрослым, так и детям за его художественные достоинства и сочувственное изображение диких животных, в том числе хищников наподобие волков. Рецензент особо выделяет умение Поспелова придавать персонажам-животным индивидуальные черты и сравнивает его с американским писателем Э. Сетоном-Томпсоном: