EuroMedika (СИ)

Мероприятие происходило в историческом конференц-центре в самом сердце Филадельфии. Для того, чтобы пробраться к входным дверям, Питу пришлось пробиться сквозь толпу протестующих. Студенты в одежде хиппи расхаживали с плакатами изображающими детей, жертв талидамида, рождённых с деформированными конечностями. Работников фармацевтических компаний называли ворами, убийцами, фашистами, инквизиторами. Пита это явление не удивляло. Где сборище учёных — там всегда сборище противников традиционной медицины. Ему было главное не быть затоптанным по дороге к Олимпу. Впрочем, глядя на его убогий наряд, протестующие не подозревали, что он был на стороне неприятеля. В его адрес не было сказано ни одного враждебного слова. Какой-то парень с проколотыми бровями похлопал его по плечу и назвал его братом. «Вперёд, братец. Покажи этим гадам». Очевидно, все решили, что Пит рвался внутрь с целью разнести киоски «фашистов», как Иисус Христос в своё время разнёс лавки торгашей.

Когда Пит добрался до стеклянной двери, охранник смерил его оценивающим взглядом от носков стёртых ботинок до кончика дырявой шапки.

— Кажется, Вы ошиблись адресом, сэр. Вы ищете бесплатную столовую?

— Вообще-то, у меня план ужинать с президентом фирмы «АстраЗенека», — ответил Пит необидчиво. — Видите ли, я один из экспонентов.

— Ваше имя в списке?

— Должно быть. Пит Холлер, кинорежиссёр. Мой фильм будут показывать сегодня в два часа. Я хотел придти пораньше, на случай если зрителям захочется поговорить со мной до премьеры.

— Так Вы тот самый Холлер, которого выгнали из «Вечерней трибуны»?

— Не совсем. Прежнего Холлера больше нет. Перед вами новый, улучшенный вариант. Клянусь, увольнение стало самым благоприятным поворотом событий. Если бы я продолжал бегать по городу с микрофоном, у меня бы никогда не дошли руки снять документальный фильм. Впервые в жизни, я занимаюсь чем-то значимым.

Увы, охранник не разделял восторга молодого режиссёра.

— Зря Вы пришли, мистер Холлер.

— Почему зря?

— Разве Вам не позвонили?

— Н… нет.

При всём своём правдолюбии, Пит не мог заставить себя признаться, что ему три недели назад отключили телефон за неуплату счёта.

Охранник свернул список посетителей и засунул его обратно в карман.

— Значит, мистер Холлер, я сам Вам сообщу плохую новость. Боюсь, что Ваша премьера отменяется.

— Как отменяется?

— А вот так. Зал с экраном закрыт на ремонт. На втором этаже прорвало трубы и затопило всё помещение. Что Вы хотите? Старое здание. Так что Вас вычеркнули из списка и отдали Ваш пропуск какому-то парню из Норвегии.

В эту минуту Пит походил на трёхлетнего ребёнка, которого грубо разбудили. Надув щёки, тяжело дыша через ноздри, он блуждал взглядом по паркету.

— Простите, но это неприемлемо, — выдал он наконец, глядя в глаза охраннику. — Не хочу слышать, что вам негде показать мой фильм. В таком огромном помещении должна же быть ещё одна комната для просмотра. Не сомневаюсь, что можно принять какие-то альтернативные меры.

— Мистер Холлер, мне очень жаль, но вам придётся вернуться домой. Я не могу Вас пропустить.

Протестующие, которые наблюдали за сценой у входа, не расслышали разговора между тощим парнем и охранником. Они только видели, как руки парня сжались в кулаки и взметнулись над головой, как лицо охранника окаменело, и тело напряглось.

Неизвестно чем бы эта сцена закончилась, если бы не вмешался рослый, широкоплечий мужчина в итальянском костюме. К пиджаку был приколот значок с именем гостя и организацией, которую он представлял. Доктор Дин МакАртур. «EuroMedika». Шепнув пару слов охраннику, он взял худосочного парня за локоть и втащил его внутрь.

— Мистер Холлер, разве Вы не получили моего сообщения? — спросил доктор, когда они стояли в выставочном холле. — Я сам Вас хотел лично предупредить. Я пытался Вам звонить, но звонок почему-то не проходил. Вы поменяли номер телефона? Я Вам ещё письмо послал, но, наверное, оно не дошло. Это было позавчера. Вы знаете, как медленно работает почта после праздников.

— Это всё моя вина, — ответил Пит, понурив голову. — Я позволил себе лелеять надежду. Я должен был знать, что премьера сорвётся, как и всё остальное в моей жизни. Мой знакомый на кафедре разрешил мне пользоваться аппаратурой, но плёнку я купил за своё счёт. Потратил последние гроши.

Дин МакАртур пошарил в кармане и вытащил свеженькую зелёную купюру с изображением Бенджамина Франклина.

— Вот, возьмите, — шепнул он злополучному режиссёру.

— Что это такое?

— Своего рода неустойка. Я понимаю, что Вы потратили намного больше на съёмки фильма, но это всё что у меня было, — в голосе доктора слышалось искреннее сожаление. Стодолларовые купюры валялись у него в кармане точно фантики от жвачки. — Я как назло не взял с собой чековую книжку. Мне чертовски неудобно и обидно за Вас. Скажите мне, на какую сумму Вам выписать чек.

Если бы у Пита Холлера не был такой низкий гемоглобин, он бы покраснел. Его впалые щёки покрылись рваными розоватыми пятнами.