Эван Картье. В погоне за золотым сечением

– Да это полный бред! С чего вдруг ты с ними связалась? Зачем?

– Чтобы защитить меня! – закричала Амброзия из другой камеры. – Она хотела спасти меня!

Повисла тишина. Наконец Лея подняла голову и посмотрела на меня так виновато, что у меня сжалось сердце. Она всего лишь девочка, которая хотела как лучше. Как и мы все.

– Эван, – прошептала Луиза, взяв меня под руку.

Как всегда, ее прикосновение успокоило меня. Напряжение спало, и я смог трезво обдумать сложившуюся ситуацию.

– Я не хотела, чтобы они убили тетю, – оправдывалась Лея. – Два месяца, четыре дня, двадцать семь минут и сорок пять секунд назад Легион связался со мной и пригрозил убить ее, если я не буду сотрудничать. У меня больше никого нет, кроме Амброзии. Я долго думала, но сотрудничество оказалось самым логичным выбором. А когда они пригрозили Райзу и Эджу, я поняла, что должна все им рассказать, если хочу, чтобы они выжили. Вероятность того, что их убьют, если я откажусь, была слишком высока. Поэтому я выдала им как можно меньше информации.

Я закрыл глаза и провел рукой по лицу. Конечно, я понимаю ее, но легче от этого не становилось. Хотя, окажись я на ее месте, даже не знаю, что бы выбрал. Скорей всего, то же самое. Луиза легонько сжала мою руку и отпустила.

– Знаешь, – вмешалась подруга, – нельзя на нее сердиться.

Я сдался, услышав это чистосердечное замечание. Мне бы хоть капельку ее уверенности в себе… но это невозможно. Люди, которым я доверял, предавали меня один за другим, и я уже не знал, что делать. Мысли путались, и я никак не мог разобраться в собственных чувствах.

– Ей и так плохо, – тихо продолжила Луиза. – Сам понимаешь, непросто…

– А кому сейчас легко? – перебил я ее. – Моего отца убили, бабушка в больнице, а меня самого только что пытали.

Слова сами вырвались, словно слишком долго томились внутри, – я не мог сдержаться. Я задыхался, тонул, изо всех сил стараясь выплыть на поверхность. И видел, что Луиза пыталась помочь, вряд ли осознавая размах этого предательства.

– Думаешь, ты тут один страдаешь, малец? – прогремел Райз. – Девчонка потеряла родителей, а Амброзия – сестру. Прихвостни Легиона убили обоих прямо у них на глазах! Моя жена скончалась у меня на руках после того, как я вступил в организацию твоего отца! В Надзоре все равны!

Я не ответил. Он прав, но я уже не мог проглотить подкатившую к горлу обиду. Дела наши шли все хуже и хуже.

– Знаешь, мы все сделали свой выбор, даже ты, и оказались здесь. Я был солдатом, – мягко продолжил Райз. – Всю жизнь провел, подчиняясь приказам. Убивал, даже не разбираясь, что сделали люди, которых мне приказывали убивать. Если уж приказали – ясное дело: они плохие, а я хороший, не так ли? Я думал, что защищаю свою семью, но ошибался.

Странно слушать его рассказы о прошлом. Райз не был похож на типа, который может кого-то пытать, бить, задавать вопросы. Этот качок больше смахивает на комического персонажа. И я понял, что всю дорогу ошибался, ничего не знал о нем и его жизни. И так же с Эджем и остальными. Мне были известны лишь отрывки их биографий.

– Твой отец спас меня от меня самого. Ришар открыл мне глаза на происходящее и принял в Надзор. Я стал тем, кем являюсь, только благодаря ему. Он был хорошим человеком, и я горжусь, что знал его.

Я не находил слов. Эмоции захлестнули меня. Вдруг Лея подошла и протянула мне блокнот.

– Ты обронил, а я подняла и спрятала. Кажется, он тебе дорог.

Речь шла об отцовском дневнике, который мы нашли в одной из шкатулок. Наверняка я потерял его, когда один из членов Легиона схватил меня, чтобы вырвать зуб. Я осторожно взял блокнот в руки и пролистал. Узнаю почерк отца. Внутри было что-то вроде хроники его исследований. Мне казалось, что отец читает дневник вслух – так отчетливо звучал его голос в голове. На одной странице был нарисован символ золотого сечения, однако мое внимание привлекло кое-что другое. Я собирался спросить об этом у Леи, как вдруг дверь распахнулась и послышались поспешные шаги. Двое мужчин втащили тело и бросили его у решетки. Парень на полу поднял голову и печально улыбнулся, встретившись со мной взглядом. Эдж. Он выглядел до того скверно, что от моей ненависти к нему не осталось и следа.

44. 110000110000110000110000110100110100

– Эван, – с трудом произнес он.

Вид был жалкий-прежалкий: разбитая губа, запекшаяся кровь по всей руке, разорванная одежда. Рукава усыпаны круглыми дырочками, как от ожогов. От страха у меня леденела кровь. Его тоже пытали. Наши тюремщики открыли камеру и ногами затолкали тело внутрь. Со злости я швырнул в них поднос с тарелкой супа.

– Подонки! – закричал я.

Двое громил недоуменно вытаращились на меня, заперли решетку и ушли.

– Эдж! – воскликнула Луиза, бросившись на колени вместе с Леей.

– Э-э-э, – протянул он, слабо улыбнувшись.

Я сел рядом с ними, отложив дневник отца в сторону. Когда хакер заметил, как распухла моя щека, то изменился в лице. Он с трудом встал и прислонился к стене, едва удерживаясь на ногах.