Евангелие для настоящей жизни

Когда кто-то рассказывает Евангелие, человек слышит его. Простая логика Павла прекрасна. Прежде чем человек сможет поверить, он (или она) должен сперва услышать изложение Евангелия. У веры должно быть содержание. Это не прыжок в темноту в надежде, что все закончится хорошо. Вера включает слышание и понимание послания. Вера направлена на центральную часть истины — на Евангелие.

Я не хочу размышлять над тем, сколько Евангелия человек должен услышать и понять, чтобы развить веру, однако это как минимум включает в себя истину о том, что «Христос умер за грехи наши по Писанию» (1 Кор. 15:3). В то же время, оно должно быть достаточно простым даже для понимания ребенка.

После того как человек услышал послание, он (или она) должен поверить в то, что содержание Евангелия истинно и применимо к его (или ее) ситуации. Однако обратите внимание на то, что Павел не останавливается просто на вере в услышанное слово. Он пишет о вере в Того, о Ком услышали. Объект нашей веры — не просто содержание проповеди, но Тот, о Ком эта проповедь.

Наконец, поверив в Иисуса, мы призываем Его имя. Мы можем назвать этот последний этап «призвания» имени Христа принятием Его или верой только в Него для нашего спасения. Писание использует несколько слов для описания «призвания», к примеру: «принимать» (см. Ин. 1:12) и «веровать в» (см. Ин. 3:16; Рим. 4:5). Пуритане использовали для этого одно изящное выражение. Они говорили о том, что «закрыты» со Христом, используя это слово в том же смысле, в котором мы говорим о закрытом доме.

Я люблю говорить, что развитие веры подразумевает отказ и упование. В Писаниях сказано, что вера во Христа обязательно приводит к отказу от всякой надежды на свои добрые дела, какую бы форму они ни принимали (см., к примеру, Рим. 4:4–5; 10:1–4; Гал. 2:15–16; Еф. 2:8–9). Затем мы должны всецело уповать на совершенную праведность Иисуса Христа. Павел говорит о «не делающем, но верующем в Того, Кто оправдывает нечестивого» (см. Рим. 4:5). В смысле нашего оправдания надежда (хотя бы в малейшей степени) на наши собственные добрые дела является полной противоположностью полному упованию на праведность Христа. Этот полный отказ от всякой уверенности в своей добродетели и полное упование на Христа и на то, что Он совершил для нас, прекрасно отражены в знаменитом гимне Августа Топлэди «Скала вековая»:

Ничего не принес я в руках, —

Просто крепко за крест ухвачусь.

То же самое отношение отказа и упования хорошо выражено в гимне Эдварда Моута «Крепкая скала»:

Покой моих надежд — ни в чем другом,

Как в силе святости и крови Иисуса.

Своих заслуг уже не вижу я кругом,[23]

Но опираюсь лишь на имя Иисуса.

Таким образом, мы оправданы только тогда, когда приходим ко Христу с пустыми руками, не заявляя о своих заслугах, но крепко держась верой за Его кровь и праведность. Мы сразу же переходим из состояния осуждения и духовной смерти в состояние помилования, принятия и несомненной надежды на вечную жизнь. Наши грехи изглажены, и мы «облачены» в праведность Иисуса Христа. В своем положении пред Богом мы никогда не будем более праведными (даже на небесах), чем в тот день, когда мы поверили во Христа, или чем в данный момент. Очевидно, что в своей повседневной жизни мы очень далеки от совершенной праведности, которую требует Бог. Однако по той причине, что Он вменил нам совершенную праведность Своего Сына, Он теперь смотрит на нас как на точно таких же праведных, как и Сам Христос.

Мир с Богом

Более того, Павел говорит: «Оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом через Господа нашего Иисуса Христа» (Рим. 5:1). Это объективный мир. Война окончена. Отчужденность и божественное недовольство по отношению к нам, обусловленное нашим грехом, устранено. Мы больше не являемся объектами гнева. Осознаем мы это или нет, но мы имеем мир с Богом. Однако лишь до той степени, в которой понимаем истину о нашем оправдании и верим ей, мы будем переживать субъективный мир, то есть ощущение мира в нашей душе. И мы будем знать, что избавлены от состояния осуждения и перспективы вечного суда и переведены в состояние Божьего прощения и благосклонности.

Я хорошо помню ту ночь, когда уверовал во Христа. Мне было восемнадцать лет от роду. Внешне я был образцовым юношей, но не христианином, хотя и знал суть Евангелия. Однажды ночью, лежа в кровати, я попросил Христа стать моим Спасителем. И сразу же обрел мир в душе, принесенный Святым Духом. Однако этот ощутимый мир был возможен только потому, что Христос дал мне мир с Богом через Свою смерть на кресте.

Одномоментное событие