Евангелие огня

– Давайте подумаем о том, как помочь вам протянуть следующие десять, примерно, часов. Потом вы ляжете спать. А завтра проснетесь другим человеком.

Они уже добрались по ковру до места, где остатки стекла были слишком мелки, чтобы подбирать их мальцами.

– Пылесос у вас имеется? – спросил Тео.

– Не думаю.

– В таком доме и нет пылесоса?

– У нас имеется уборщица, – ответила Томоко. – Род живого пылесоса. Она приходит каждый день в десять тридцать и проводит здесь час. А все необходимое оборудование приносит с собой.

Томоко взялась за углы ковра, сложила его, подняла с пола, отчего ковер приобрел изрядное сходство с дохлым козлом. Затем подошла к окну, распахнула створки и тряхнула ковром в воздухе.

– А это не опасно для тех, кто может оказаться под нами? – спросил Тео.

– Мы на третьем этаже, – беззаботно ответила Томоко. – О стекле позаботится ветер.

Людей на чтение набилось в книжный магазин столько, сколько позволяли нью-йоркские правила противопожарной безопасности – плюс еще двое-трое. Больше, чем видели здешние продавцы со времени визита Дж. К. Роулинг. Тео сидел в одном из служебных помещений, глядя в бокал с вином, который ему удалось уравновесить у себя на колене. Кроме него в комнате находилось еще четыре не то пять человек, – в точном их числе Тео уверен не был, поскольку старался не отрывать взгляд от бокала, а имена, приделанные к рукам, которые он пожимал, уже успел позабыть.

Интересно, это на него начала действовать таблетка, полученная от Томоко перед посадкой в такси, или он просто-напросто съезжает с ума? «Обычное тонизирующее средство, хербальное», – заверила его Томоко, произнеся «хербальное» на американский манер, «ербильное». Что и напомнило Тео один жаркий спор с Мередит на лингвистические темы. И воспоминание это заполнило его голову, не оставив в ней места для размышлений о плюсах и минусах приема таблетки. Даже сейчас, ощущая, как нутро его выбирается из пределов тела и начинает безнадзорно бродить по комнате, он только о Мередит думать и мог.

– Феноме-наа-льно, – произнес устроитель сегодняшней читки, йети в футболке с изображением группы «Пиксис». – Феноме-наа-льно.

Этот тип, запомнить имя которого Тео оказался решительно не способным, был кладезем сведений о славе и успехах «Пятого Евангелия». И сведения свои он, чтобы скоротать время, оставшееся до начала встречи с читателями, одно за другим скармливал Тео.

– «Унесенных ветром» вы скоро обштопаете, – сообщил он.

– Обштопаю? – переспросил Тео.

– На вашем счету уже двадцать восемь миллионов штук.

– На моем?

Устроитель раскинул в стороны руки, словно норовя обхватить ими рынок во всей его необъятности.

Впрочем, один из коллег устроителя оказался склонным к скептицизму.

– Это ты малость заврался, голубчик, – заметил он. – Ни одна книга не продается в Америке тиражом, большим двух миллионов в год.

«Пиксис» его вызов принял:

– Я сказал: «на вашем счету», Мэтт. А это не только книги, уже проданные людям, и не только в Америке. Я говорю обо всем мире, о числе заказанных экземпляров, о том сколько их попадет к концу этого года в книжные магазины, разбросанные от Амстердама до Якутска.

– Ну, а этого ты и вовсе знать не можешь, – сказал Мэтт. – Это домыслы.

– Домыслы, основанные на реальных цифрах. Ну хорошо, согласен, это не цифры продаж. А кроме того, покупатели могут начать тоннами возвращать книгу. Хотя я в этом сильно сомневаюсь.

В разговор вмешалась Томоко Стейнберг, по-видимому, хорошо знавшая устроителя:

– На самом-то деле, картина выглядит еще лучше. Показатель «Унесенных ветром» – это полное число экземпляров, проданных со времени первого издания. А первое вышло Бог знает когда. В допотопные времена.

– В тридцатых, – сказал «Пиксис». – Конечно, любые цифры обманчивы. По-твоему, они преуменьшают достигнутое «Пятым Евангелием», а Мэтт считает, что преувеличивают. Я ведь что, я пытаюсь дать мистеру Гриппину общую картину. Ладно, вот вам другой пример – «Хижина дяди Тома». Те же двадцать восемь миллионов. Но эта книга вышла в тысяча восемьсот пятьдесят втором. По моим прикидкам, мистер Гриппин, к концу нынешнего года – ну, максимум года через два – вы получите цифру продаж, до которой Гарриет Бичер Стоу пришлось ковылять полтора столетия. Вот с чем мы имеем сейчас дело.

 – Поразительно, – сказал Тео. На поверхности его вина плавала пылинка, перенимавшая цвет потолочной флуоресцентной лампы. Он покачал бокал, чтобы увидеть, как эта яркая точка закружит в красной жидкости.

 – Конечно, «Гарри Поттера» или «Властелина Колец» нам так сразу сделать не удастся, – сказал «Пиксис». – Не уверен, что это вообще возможно. Но, думаю, «Код» мы позади оставим. Дайте только срок.

В комнате появилась молодая продавщица, выходившая посмотреть на собравшееся множество народа.

– Состав неплохой, – сообщила она. – Все возрасты, все цвета кожи. Детишек, правда, нет. Ну, так это все же не «Гарри Поттер».

– Это сочинение Малха, человека, который жил в первом веке после рождества Христова, – сказал, обращаясь к вину, Тео. – Не моя книга. Его. Давайте не будем об этом забывать.