Кто-то знал, что Азимут жив, и ждал, что он вернется. Не узнал, как я и весь остальной мир, а знал заранее, ждал, был терпелив и никуда не торопился. О, мне известны такие люди, господа. Я часто вижу их в толпе, у меня наметанный глаз. Не всегда они наблюдали именно за мной. Кому я до этих событий был нужен? Барахло на обочине большой дороги прогресса, списанный материал. Скарб, брошенный отступающей армией. Но – не забытый, учтенный в архивных реестрах, пронумерованный и в нужный момент выуженный на свет гранитной рукой под погонами.
Знаете, что я вам скажу, братья и сестры? Такие новости бодрят! Они вставляют, как допинг перед лыжной эстафетой! Когда кажется, что ты уже ничего не можешь, что сил идти не хватит, что напряжение непереносимо, происходит чудо, и между сотовыми вышками летит текстовое сообщение, которого вообще не должно было быть. Буквально только что, минуту назад, ты был уничтожен, был как студень, ни на что не способен, готовый сдаться. И вот ты уже бодр, ты хорошо соображаешь и готов перевернуть город, если понадобится. Наверное, так действует инстинкт самосохранения, не знаю. Бешенный впрыск адреналина и сигнал в мозг – беги!
Так что я поднял свою задницу, покинул подъезд Мазилы и вышел на проезжую часть. И стоял там, пока не показалась первая машина. Тогда я поднял руку с «макаром», а когда машина с визгом затормозила и испуганный хохол выполз наружу и начал что-то лепетать, я улыбнулся и попросил отвезти меня по адресу из первого SMS. Не потому, что я вдруг почувствовал себя Брюсом Виллисом с орехоколом в штанах. Нет, все проще.
Видите ли, у меня кончились деньги. А бесплатно добрые христианские таксисты не возят.
И вечерняя Москва полетела мне навстречу всеми своими лампами накаливания, всеми окнами и рекламными щитами, а еще выше, там, где никого и никогда…
На первого мертвеца мы натыкаемся спустя минут десять после спешивания. Все это время мы шатались, обмахиваясь фотографиями, вокруг ракеты под причудливыми спиралями заброшенной развязки и заборами с колючей проволокой. Я наполовину инстинктивно, наполовину из замешательства сличал ракурсы с главной фоткой, чтобы вычислить верный – откуда был сделан кадр. Глупо, конечно. Ясно ведь: Равиль имел в виду не конкретную точку, в которой стоял автор неведомого ему фото. Он имел в виду местность, а местность здесь везде одна и та же. Такая же, что и по всему периметру МКАД: великий и ужасный Zombaland. Остров невезения, имеющий форму кольца. Атолл-пристанище половинчатых лузеров, говна наций, которых выгнали из дому и не пускают даже в мультикультурную Москву. Я старался добраться досюда быстрее, да; но как-то не задумывался – и до сих пор не имею понятия, – что делать по прибытии.