Евангелие рукотворных богов

- Ладно, и так все понятно. Не бойся - не моя это война, только пацана жалко.

- Пацана жалко, - согласилась Стерва, - я не знала, что все из-за него.

- Нельзя его было сюда вести.

- Я правда не знала. Ключник, а, ты ведь меня точно не сдашь?

Рахан тяжело посмотрел ей в глаза. Конечно, если это хоть как-то могло помочь в сложившейся ситуации, он, не задумываясь, рассказал бы Мэду или Полку о знакомстве с девушкой, а так…

- Смысла нет.

Стерва облегченно вздохнула, отсутствие смысла - убедительный аргумент для рационального бесчувственного Ключника, она в это верила.

- Спасибо, тогда может и выкручусь, - наемница задумчиво посмотрела на темный потолок, - Полк и Краб, они вообще…

- Э, не надо, - прервал ее солдат, - лучше вон пацаненка научи, что говорить. Подумай, вдруг и его вытащить сможешь.

Рахан откинулся назад, вытянул ноги и мгновенно провалился в свою дрему - у Стервы даже предательски защемило в груди от подобного хладнокровия. Однако она не решилась бы спросить калеку: будь у него хоть мизерный шанс спастись, не отрекся ли б он и от девушки и от мальчика? Не решилась бы, потому что не знала ответ. Все таки легче оставаться героем, когда уже нет надежды. А надеяться Рахану не на что - слишком много крови, вдобавок, пока наемницу тащили сюда, она слышала краем уха, что солдат положил двоих из ближнего круга Полка. Но такое хладнокровие… даже какая-то беспечная невозмутимость… не будь он таким уродом, Стерва рисковала влюбиться по уши.

Ключник заснул, девушка задумалась. Действительно заступиться за Ванко? Так у самой положение шаткое. Но ведь свидетелей на хуторе больше не осталось, а мальчик что - ребенок неразумный, он и не понял ничего, и не рассказывал, может, никому. И то правда - Рахан только что узнал… а поверит кто? А если не выгорит - Стерве хана. Вот, черт. Думай, подруга.

Толстый Том обычно ложился поздно, вернее даже наоборот - рано, рано утром. Сначала надо дождаться, пока угомонятся последние гости, затем проконтролировать уборку, после - посчитать прибыль, спланировать на завтра задания приказчику, в заботах до постели доберешься лишь перед рассветом. А сегодня еще и дружинники растревожили. Не зря неспокойно на душе стало, только увидел вечером того калеку с мальчишкой - пояснять, в чем дело, Мэд не стал, да только и дураку понятно, что гости его опасные люди были. За простыми среди ночи не приходят и после них в простынях завернутые тела не выносят. Да и шут с ними - стража свое дело сделала. А когда все проблемы позади, так приятно выйти во двор, в предрассветный прохладный воздух, вдохнуть полной грудью и выкурить не спеша маленькую трубку бесценного табака, что может себе позволить только преуспевающий человек.

Том не любил изменять своим привычкам. И сейчас, раскуривая люльку и потягиваясь, он с удовлетворением окидывал взглядом обширный двор. Том много добился в эпоху Конца света. Ворота высотой чуть не в два человеческих роста скрывают от внешних невзгод обширное пространство размером с поле для игры в мяч, постройки, хозяйственные и жилые окружают его, соединенные меж собой стенами каменной кладки. И везде порядок - крепкое хозяйство, надежный приют для любого путника. Только откуда шевеление в дальнем углу, там, где сваливают мусор, прежде чем вывезти подальше от трактира, не захламлять расчищенный вокруг стен участок? Темная тень копошится, роется, что-то вынюхивая. Здесь, внутри? Непорядок. Бродяга, нищий попрошайка забрался на территорию в поисках пропитания? А где матерые псы, что спускают на ночь с цепей? Может, загнали в конуры, когда нагрянули дружинники, да выпустить забыли? Кто-то из челяди заслужил серьезную выволочку, пусть дрыхнет пока. Все самому. Том нырнул в дом и через минуту показался снаружи с взведенным самострелом и двинулся к тени. В сереющем рассвете существо выглядело лишь сгорбленным сгустком мрака. Что оно там роется? Ищет остатки пищи?