Евангелие рукотворных богов

Ванко вздрогнул. Да, рассказы об укушенных на хуторе слышали, но серьёзно к ним никто не относился, а применительно к Ключнику вообще не упоминали. О сверхъестественных свойствах лесных обитателей, с другой стороны, говорили уверенно и сомнению тоже не подвергали. Вот так так… Мало мальчику одной загадки.

– Как он себя вел, ничего необычного? - ещё тише, осторожно говорит Стерва.

– Раненный - лежал, без сознания, потом… разговаривал мало, в стороне держался, он очень слабый был, - паренек будто оправдывался, защищая друга.

– А когда напали, когда он дрался, как это происходило? - настаивает наемница.

– Ну… он с ножами хорошо может, и так, и метает метко, из самострела стрелял…

Ванко запнулся, вспомнив недавний ужас - склонившегося над трупом Рахана, черпающего ладонью кровь вперемешку с расщепленной костью и слизкими желтовато-серыми комками. Но то ведь отвратительный способ маскировки, не более, так?

– Что? - оживилась Стерва.

Мальчик рассказал, она лишь уважительно кивнула:

– Толково. Ладно, что там, все равно мы с тобой в этом ничего не смыслим, может и правда - сказки, кто его разберет. В нормальной драке, без уловок, он, увечный, серьезной опасности представлять не должен, так что поживем - увидим.

Нельзя сказать что вчерашние события не оставили след в душе мальчика. Гибель отца, братьев, друзей, уничтожение хутора - от этого щемило сердце и временами так накатывало, что хотелось просто кричать, все слезы были выплаканы накануне, однако, увы, детям дано легче переносить горечь утрат. Вдобавок присутствие рядом Ключника однозначно действовало успокаивающе, за последнее время кажущийся беспомощным калека прочно вошел в жизнь и стал близким и родным человеком. Общение со Стервой тоже могло скрасить горесть, если бы не один момент. Вопрос давно вертелся на языке, казалось неудобным и страшно не хотелось его задавать, но Ванко решился:

– С… терва, - почему-то тяжело давалась такое обращение к девушке, - ты, это… ну… живая?

– В смысле?

– Не мертвая? Тогда, на ярмарке…

– А! - наемница неожиданно звонко рассмеялась, - повезло тебе с компанией - оборотень и нежить… Не бойся, никого там не убили, это было… представление. Для черни.

Мальчик облегченно перевел дыхание - странные у них все-таки представления, после чего, как прежде, уставился на воду, ласкающую борта лодки.

Ключник спит. То есть не совсем спит - глубокого, расслабляющего сна, когда душа, если она есть, действительно отдыхает, уносясь в безоблачные дали, этого подарка, способного охладить воспаленный рассудок, он давно лишен. Его удел - балансирование на границе забвения и бодрствования, когда мозг будоражат полузабытые миражи-мысли, неотличимые от действительности, навеянные причудливыми капризами сознания. В данный момент, эхом недавнего разговора, он словно снова приходит в себя, распластанный на стылом панцире замерзшей реки. Приходит в чувство и видит в нескольких шагах безвольно изогнувшееся под неестественным углом косматое тело и пару живых, горящих в темноте, уставившихся ему в лицо разумных глаз. Взгляд, проникающий прямо в душу. Порождающий внутри сознания, не образы, не картинки - ощущения. Чувство сродства, некоей приобщенности, соучастия и единства. Неуловимая, как свет далекой звезды, печаль и плотно заволакивающее, зудящее сомнение. Рахан сжимает в непослушной руке нож - его рукоять ни за что, ни при каких условиях не способны выпустить привычные пальцы. Мужчина устал, предательски подкрадывается мысль: все, не двигайся, замерзание вкупе с потерей крови - легкий способ расстаться с жизнью. Но мгновенно нетерпеливая злоба, не своя, чужая, накатывает волной, смывая постыдную слабость.