Евгений Харитонов. Поэтика подполья

Боясь подвести Беляковича, Харитонов прекращает выступления Школы в Театре-студии на Юго-Западе – и попутно умудряется поссориться с Людмилой Петрушевской, мечтавшей показать на этой сцене свою пьесу «Чинзано»: «(Женя недавно ⁄ на мои слова ⁄ что можно бы ⁄ у его друга ⁄ Беляковича ⁄ к-рый получил театр ⁄ можно нам ⁄ сыграть там ⁄ наше бездомное „Чинзано“ ⁄ Игоря Васильева. ⁄ Женя ответил гневно ⁄ что у Беляковича ⁄ и так все отбирают. ⁄ Он построил подвал ⁄ и его отобрал ⁄ Табаков ⁄ и сделал там ⁄ Табакерку.) ⁄ я была оскорблена ⁄ ведь мы все нищие ⁄ надо помогать ⁄ и бросила трубку»[497]. Эта ссора, случившаяся практически на ровном месте, кажется весьма показательной для неровного психологического состояния Харитонова во второй половине 1970-х годов. Очевидно, его сильно угнетает несоответствие между собственными (широчайшими) художественными амбициями и довольно узким коридором творческих возможностей, предоставляемым советской действительностью (2: 89); мягкое остроумие все чаще сменяется горьким сарказмом, юношеская нервозность оборачивается темной меланхолией, перемежаемой иногда резкими вспышками раздражения. «Надо признаться, ему нельзя было отказать в склонности к страданиям. Иногда его выражение лица было весьма депрессивным, но если же он жаловался на что-то (советская жизнь, да и жизнь вообще может давать много поводов на то), делал это крайне сдержанно и не без склонности к черному юмору», – отмечают Римма и Валерий Герловины[498]. «Харитонов зачастую зло шутил по поводу окружающей его жизни», – вспоминает Олег Киселев[499].

Тем не менее, несмотря на регулярные скандалы и начинающуюся харитоновскую депрессию, известность Школы нетрадиционного сценического поведения продолжает расти. Труппа периодически выступает и в Центральном доме работников искусств на Пушечной улице, и в Театре-студии киноактера, и на подмосковной даче Герловиных, и в Доме культуры города Пущино (представления для ученых-биологов) и в самых разных ведомственных клубах (в одном из них зрителями будут советские композиторы-авангардисты во главе с Софьей Губайдулиной), и даже в редакции журнала «Юность» (где производит сильное впечатление на одного из редакторов, драматурга Виктора Славкина)[500].

Впрочем, результатом работы Харитонова в ДК «Москворечье» становятся не только громкие выступления Школы и необычные номера для «Последнего шанса».