Евгений Харитонов. Поэтика подполья

Благодаря уверенным действиям Харитонова зловещее внимание КГБ никак не сказывается на работе Школы нетрадиционного сценического поведения и на выступлениях «Последнего шанса». Наоборот, «Последний шанс» становится все более популярным; группа продолжает играть в кинотеатре «Баррикада», с 1976 года регулярно посещает слеты Клуба самодеятельной песни[489], дает концерты в Институте имени Гнесиных[490] и в Центральном доме литераторов[491]. Акустическая музыка (гитара, флейта и скрипка, сопровождаемые разнообразными дудочками, колокольчиками и клаксонами) и нетривиальные тексты (на стихи Генриха Сапгира, Михаила Яснова и Вадима Левина) дополнены идеей Харитонова о том, что любую «песню можно разыгрывать на сцене как спектакль, мини-мюзикл»[492]. Во многом именно театральное измерение выступлений «Последнего шанса» приносит группе успех – и роль Харитонова в этом успехе сложно переоценить: «В песенке „Принцесса и людоед“ он придумал, что людоед потирает барабанные палочки друг о дружку, как будто это „точат ножи булатные“ перед закланием Принцессы. В „Маленьком кузнечике“ он посоветовал скрипачу Сереже Рыженко играть из-под ноги. Он показал Володе Щукину, как должна лежать на улице Кисуня, сожрав Крысуню, как шуровать ногами, изображая Лошадь в галошах и без галош»[493]. В начале 1977 года на концерте «Последнего шанса» в ЦДЛ с Харитоновым знакомится Борис Мездрич – в то время председатель Совета молодежных клубов города Владивостока. Вследствие этого знакомства в мае 1977-го Харитонов и «Последний шанс» приедут с гастролями во Владивосток: зал на восемьсот человек в «Морском клубе», музыка и песни, чтение Харитоновым своих стихов. Однако – как уже случалось на «Очарованном острове» и «Привороженном» – кто-то из зрителей окажется чрезвычайно возмущен увиденным. Последует донос, организатора концерта вызовут в отдел по идеологии, начнется «проработка», усугубляемая тем, что Владивосток – военный «закрытый» город. Но Мездрич действует очень грамотно – ссылается на выступление «Последнего шанса» в ЦДЛ, показывает комплементарную заметку о группе, напечатанную «Комсомольской правдой», и удачно пресекает разгоревшийся было скандал[494].

О событиях во Владивостоке Харитонов, судя по всему, никогда не узнает; впрочем, уже осенью 1977 года его имя окажется в центре нового – на этот раз московского – разбирательства. К этому моменту одним из любимейших мест харитоновской Школы стало помещение на проспекте Вернадского, где близкий друг Харитонова Валерий Белякович организовал Театр-студию на Юго-Западе. Раз в две недели здесь собирается двадцать-тридцать человек зрителей; Харитонов сидит за проигрывателем, запуская и останавливая пластинку с авангардной музыкой, а актеры свободно импровизируют, каждый раз создавая новый пластический сюжет. Диапазон зрительских реакций на подобные действа чрезвычайно широк – кто-то полагает пластические этюды похожими на чудесные сновидения, а кто-то клеймит танцующих как «компанию наркоманов и гомосексуалистов»[495]. И, наверное, неудивительно, что вскоре после очередного представления Школы в клубе на Вернадского разразится скандал, который больно ударит не только по Харитонову, но и по предоставившему ему сцену Беляковичу, и по худруку ДК «Москворечье» Александру Гиршбейну. Особую остроту ситуации придает тот факт, что незадолго до описываемых событий Белякович лишился выданного ему помещения в центре города – его потребовал для своего театра Олег Табаков[496]. Харитонов явно опасается повторения такого сценария:

За то что я делаю отвечаю я. Почему за это спрашивают с Ал. П. [Гиршбейна]; с Валеры [Беляковича], который все лето без отпуска занимался своим клубишком! своим участком счастья! вы знаете как в наших условиях нелегко что-то пробить, он договаривался там со слесарями что-то делал из своего кармана, и вы бьёте по ним, всё так закручено, уже такой случай был, у одного так оттяпали клуб, я отвечаю за то что делаю, Ал. П. в неведении, я не ставил его в известность. Пусть каждый отвечает за себя я хочу распоряжаться своей судьбой но не ставить поневоле под удар других (224).