Эволюция как идея

Некоторое время теплилась надежда, что чиновники всё же поймут, сколь выгодна им для отчетности обширная конференция, ежегодно собирающаяся сама собой и издающая увесистый том, но вышло не так: чиновники теперь отчитываются «оптимизацией», т. е. уничтожением. В 2017 г. Чтения открыли, но с новым оргкомитетом — из того же ректората, без гуманитарной секции и многого иного. В частности, без любищевского духа. Это уже гальванизация трупа, и А. В. Марков, мнящий несогласных недоумками [Марков, 2009], может праздновать победу.

5. Успехи эволюционного идеализма

Лет 15–20 назад, на грани тысячелетий, бытовала полушутливая идея, согласно которой чуть ли не все беды, в которые катится мир, насылает на людей Гея — то ли богиня Земли, то ли сама Земля, рассматриваемая как мыслящий индивид. Идею, не называя Гею, хорошо выразил биолог-популяризатор С. Ю. Афонькин [20021:

«получив неожиданный дар природы — разум, наши предки из малочисленной группы приматов превратились в доминирующий вид млекопитающих, буквально попирающий всех своих соседей по планете. Эту с экологической точки зрения ненормальную ситуацию природа и пытается поправить, то насылая на чрезмерно размножившихся и явно заигравшихся своих чад новые эпидемии, то вызывая у них всплески агрессии по отношению к себе подобным. Естественное ограничение рождаемости — наилучшее (для Геи — Ю. Ч.) решение в сложившейся ситуации. Интересно, удастся ли человеческому разуму справиться с этой проблемой и дальше продолжать наступление на почти покорившуюся ему планету?».

Ссылка на эпидемии и войны хоть и обычна, но не очень серьезна, поскольку до сих пор самые свирепые из них не смогли заметно изменить динамику роста населения. (Существуют более действенные меры — разрушение среды обитания, что не раз вело цивилизации прошлого к гибели.) Зато слова «природа отвечает» имеют вполне серьезный смысл: падение репродуктивной способности (как мужской, так и женской) тоже заявлено в статье как вызов природы людям. Так ли это?

В те годы данное падение рассматривалось либо как исчерпание видом Homo sapiens своей эволюционной потенции (каковое мы видим, например, у зубра, большой панды и стерха), либо как реакция Геи на безумие людской стратегии. Обе гипотезы в основе своей идеалистичны, но если первая оставляет надежду на будущее материалистическое толкование, то вторая означает уже чистый идеализм. И если уж найдено, что ведет себя разумно столь убогий объект, как слизевой гриб (он успешно решает задачу поиска в лабиринте, см. главу 2), то отказывать всей Земле в разумности наивно; вернее, уже поздно.

Подобных косвенных соображений о реакции Геи высказано много. Они выглядят с точки зрения системного идеализма правдоподобно, но получить достоверные сведения о реакции Земли на людские действия, даже глобальные, пока не удалось. А это было бы важно, поскольку таинственные сопряженности типа зомби-паразитизма авторы-маргиналы связывают с единым сигнальным полем Земли. Тем же полем не раз пытались объяснить и странную раскраску бабочек — см. главу 4.

Все такие суждения принято аттестовать как идеализм, а его у большинства ученых (у нас и на Западе, но не на Востоке) принято видеть противоречащим науке. Меньшинство, полагающее иначе, характерно тем, что не принимает услышанное в школе на веру. Вспомним, что даже обыденное «подумал и сделал» означает примат идеи над материей. С этой очевидности и начнем: чистого материализма не бывает, и давно пора определить должное место идеализма в науке и жизни.

Мышление и эволюция

На одном из примеров особо остановился Любищев. Каждая чешуйка рисунка бабочки растет из своей клетки, однако «рисунок наложен на крыло и может перемещаться по нему как целое» (Любищев, 2004, с. 56). Ни по Дарвину или Ламарку, ни по Бергу или Жоффруа объяснить это не удается. Любищев не раз пояснял, что если узоры бабочек и суть приспособления, то в некой иной реальности. Он (и другие идеалисты) видел ее вне какого-либо индивида, видел в природе как целом (что теперь видят многие на самых разных объектах). Для него непознаваемость природы