Эволюция как идея

«Согласно эмерджентному материализму, превратности человеческой души можно интерпретировать как смелое и захватывающее приключение в чужом мире»[46]. «Другое направление, которое может оказаться… правдоподобным, это нейтральный монизм[47] и панпсихизм. Возможно, феноменальное (данное органами чувств — Ю. Ч) и физическое по сути не отличаются друг от друга, а может быть, феноменальное — базовое и общее свойство физической вселенной[48]. Тогда нам нет нужды объяснять, как мозг создает феноменальный опыт». Но «нет никаких доказательств ее (теории панпсихизма — Ю. Ч) истинности» [Ревонсуо, 2013, с. 312].

Да, доказательств нет, но, как видим, есть параллель, и она довольно ясно говорит, что все три дисциплины связаны в данном пункте общей идеей (а не вещественно). Воспользуемся тем признанием, какое делает английский психолог Макс Велманс [2009, с. 43–44]:

«По признанию самого Чалмерса, […] возможны случаи, когда „трудная“ проблема только лишь кажется необыкновенно сложной, потому что мы неправильно думаем о ней. И тогда, чтобы проблема стала „легкой“, необходимо лишь изменить некоторые наши непроверенные предположения […] придется изменить некоторые наши дотеоретические допущения».

Главным таким допущением был до сих пор тезис философии материализма — идея возникает лишь в мозгу человека и лишь им реализуется — всё остальное либо материализм, либо ложно. Тезис старше всяких теорий и противоречит фактам: например, идея зомби-паразитизма явно существует в мире и задолго до мозго кого-либо возникла. Следовательно, тезис нуждается в пересмотре. Психологи начали думать об этом давно, пора и эволюционистам.

Замечу (тем, кому это важно), что позиция эта мне самому неприятна и долго вызывала протест (см. 4–16, с. 164). Те, кто отрицает платонизм, не могут сказать на данные темы ничего, кроме диалектики. Она, конечно, удобна и потому лежит в основе богословия всех конфессий, включая дарвинизм, но, увы, еще никого не привела к научному результату[49], в том числе и Любищева[50]. Итак, параллель эволюции с мышлением проясняет идеалистическую компоненту биоэволюции. Слово А. Н. Марасову:

«что такое феномен „Я“ (что такое человек)? Вопрос, разумеется, останется открытым, но в предлагаемой природной версии сознания генетическая сущность Наблюдателя, может быть, должна прочитываться в великом резонансе микро- и макромиров. Совершенно проблематично ответить, что же резонирует, какие реальные структуры (и частицы), но наша выстраиваемая свобода и несомненная предельная идентичность есть, возможно, мгновенная связь несопоставимых масштабов Бытия» [Марасов, 2009, с. 157–158].

Стиль у психофилософов, как видим, вычурный, но всё же видно, что автор озабочен тем же, чем и Голубевы (в гл. 2), и авторы масштабной инвариантности (в гл. 4). Разница в том, что эволюционисты на сегодня продвинулись далее психологов: мы знаем, что именно резонирует, — резонирует биополе. Это объяснили А. Г. Зусмановский и те, кого он цитировал.

Итак, три области — онтогенез, мышление и эволюция — бродят вокруг одной «трудной задачи»: откуда берется то, чего не было? Даже Марков и Савинов едва ли скажут, что она материальна. Ну да Бог с ними, не им же искать ее решение, коли они и самой задачи не видят.

Не видно ее, кстати, и платоникам, ее увидели греки после Платона, то были ранние стоики Зенон Китийский и Хрисипп [Степанова, 1995, с. 58], а затем на две тысячи лет все забыли. Именуется она теорией ухватывания сути (каталепсиса). Подробнее см. Ч-12а и Приложение.

Новый фактор эволюции