Эволюция как идея

Генов, на которые эволюционисты так понадеялись сто лет назад, оказалось безнадежно мало, и уже по одному этому они очень мало дали для понимания эволюции. Кроме того, в генах оказалась весьма однобокая информация — о последовательности белковых цепей, о механизмах их синтеза и регуляции их активности. О том, как строится клетка и более крупные органы, гены молчат.

Уже сто лет назад проницательные умы, еще не зная, сколь мало генов в организме, поняли, что кроме генов есть еще какая-то наследственность (ее видели в плазме). Поняли, что материал эволюции — отнюдь не в изменчивости индивидов [Филипченко, 1929, гл. 8]. Показано это было в 1960-х гг. и позже (см. 4–08, п. 6–4). Поэтому прежняя пара понятий «наследственность — изменчивость» стала недостаточной для понимания того, что же является базой механизмов эволюции, ее первичным фактором.

Первый шаг к пониманию (точнее, к постановке вопроса) о данной базе сделал генетик-эволюционист Ю. А. Филипченко, введя понятие микроэволюции (это — образование рас и видов). Ее одну только и можно, полагал он, изучать методами генетики:

«Однако кроме этой, так сказать, микроэволюции, существует эволюция более крупных систематических групп, своего рода макроэволюция, и она-то безусловно лежит вне поля зрения генетики, хотя и наиболее интересна для эволюционной теории». Теориям «придется разрешать вопросы о „происхождении видов“ (и всех низших подразделений видов) иначе, чем вопросы „происхождения родов“ (и всех высших систематических единиц)» [Филипченко, 1929, с. 260–261].

Данная дихотомия определила всю идеологию споров XX века, явственно отделив то, чем занимался Дарвин, от того, что является эволюцией в обыденном смысле, т. е. для большинства читающих.

В одном можно бы возразить. Филипченко был уверен, что «эволюционная теория была и будет только гипотезой, ибо превращение видов не относится к числу явлений, которые можно наблюдать воочию» (с. 250), однако оказался не вполне прав: позже микроэволюцию удалось воспроизвести, притом на различных объектах. Зато различие индивидов действительно оказалось ни при чем. См. 4–08, гл. 5, пункты «Экспериментальная эволюция».

Относительно же макроэволюции довольно очевидно лишь одно: как самодовлеющий процесс она разворачивается преимущественно в почти не известном нам мире. Для одних это мир идей, для других — мир эдвантов, третьи просто не видят проблемы. Однако то, что уже известно, заставляет заново рассмотреть вопрос о факторах эволюции.

Даже в глуши материализма кое-где начинают понимать, что

«между частными эволюциями, помимо материальности и развития, есть некое общее, внутреннее, сущностное, происходящее из развития этих взаимосвязей и взаимообусловленностей, из связи и преемственности между стадиями всеобщей эволюции, из порождения одной стадии эволюции другой. Это сам механизм развития, эволюции…» [Конашев, 2011, 323].

Об этом «помимо материальности» и пойдет речь. В статье «Факторы эволюции» (LR, т. 13, с. 100) уже говорилось, что в качестве ведущего фактора эволюции сейчас постепенно выявляется самоорганизация, понемногу заменяющая отбор в его прежнем понимании.

Теперь следует добавить, что она заменяет также основную часть наследственности, поскольку оказалось, что в генетической памяти хранятся, в основном, лишь правила переключения режимов самоорганизации онтогенеза. Тем самым, дети похожи на родителей не потому, что все их наблюдаемые сходства записаны в их генах, а потому, что их онтогенез, одинаковый в целом у всех людей, шел у детей и родителей сходно также и в деталях, направляемых переключениями частных режимов. Изменение самих правил этих переключений определяет, видимо, макроэволюцию организмов, каковая выступает, тем самым, как эдвант их онтогенезов. К сожалению, эволюцию сообществ так просто не описать, хотя в ней тоже течет саморганизация, точнее — одна из ее форм.

* * *

Самоорганизация — странный, непривычный фактор эволюции: у нее нет программы, она нигде не записана в форме какой-либо наследственности, она реализует сама себя в ходе процесса развития каждого организма[51], а записана лишь последовательность смены ее режимов.